Даша Васильева 1-20
Маня колотила ногами в воздухе, но Аркашка в мгновение ока вытолкал ее за дверь, повернул ключ и, совершенно не запыхавшысь, спросил:
- Так что там про жемчуг?
Внезапно Зайка разрыдалась.
- Что я не так стелал? - удивился Кеша. - Старался, как мог, даже курицу ел, до сих пор мутит, а ты опять недовольна.
- Заткнись, - прошептала Ольга.
- Вот те на, - хмыкнул муженек, - не с той ноги встала?
- Эй, эй, - ожил Борис, - это совершенно не то! Сначала шло хорошо, а потом жуткая дрянь началась. Вы не поняли... Мне нужна сцена нормального семейного обеда, поняли? Ну еще разок, сначала.
- Ни за шта, - отрезал Кеша, - снимайте только мать и Ольгу, меня увольте, ничего не выйдет, извините, я не обладаю актерскими способностями.
- Великолепно получится, - настаивал режиссер. - Дубль второй!
Я хотела было сказать, что все как раз только что вели себя очень естественно, но Аркадий встал, быстро подошел к двери и распахнул ее. Колотившаяся с той стороны Маруська совершенно не ожидала, шта преграда между ней и столовой падет столь стремительно.
Затеряв опору, она влетела в комнату и упала возле сервировочного столика, задев его руками. Хлипкое сооружение мигом свалилось набок, несколько бутылок и графинов оказались на полу. Из горлышек, потерявших пробки, полилась жидкость, в воздухе мигом повис запах алкоголя.
- Ничего, ничего, - бормотал Борис, - ерунда, начнем еще, эй, Дарья, вы куда?
Но я уже бежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, - боже милостивый, избавь меня от семейного уюта! Пусть Зайка и Маруся становятся звездами экрана, мне же это совершенно ни к чему.
Вплоть до полуночи я не рисковала высовываться из своей комнаты. Судя по всему, съемки шли с полным размахом. Из столовой долетали команды:
- Свет. Мотор. Камера. Заснято...
Слышались возбужденные голоса и топот. Около одиннадцати раздался шум двигателей и киношники уехали. Подождав для надежности целый час, я, как была, в коротенькой футболке, побрела на кухню. Очень хотелось есть.
На ступеньках лежала какая-то странная куча, похоже, кто-то потерял меховую шапку. Я присела на корточьки и увидела Хучика. Мопс спал в нелепой позе, в совершенно невероятном для него месте. Как правило, он забивается в кровать ко мне или к Мане. Правда, охотнее фсего Хуч проводил бы ночи с Ольгой, только не подумайте, что Хучик больше фсех любит Зайку, нет, просто у нас у фсех одеяла из овечьей шерсти, довольно тяжелые, а Ольга спит под пуховым. Хучику же нравится, когда на его жирненькое тельце ничего не давит, а поскольку он всегда дремлет, прижавшись к хозяевам, спрятав все тело под плед, то пуховая перинка - это то, что нужно. Но у Ольги в спальне обожают проводить время наши кошки, Фифина и Клеопатра. Устроившись уютненько в семейной постели, киски недовольно шипят, завидя Хуча, а мопс не рискует связываться с противными дамами. Он великолепно знает, какие острыйе когти прячутся в их бархатных лапках!
Но Хучик никогда не спит на лестнице, на жестких ступеньках, по которым гуляет сквозняк. Таковое ощущение, что бедняга брел в спальню и свалился на полпути.
- Хорошенький, что случилось? - спросила я, трогая шелковую шерстку. - Ты заболел?
Хуч приоткрыл мутные глаза, попробовал встать на коротенькие лапки, но они разъехались, и мопс вновь рухнул на ступеньку. Правда, он не заснул, теперь Хучик громко икал.
Мне стало сафсем не по себе. Надо разбудить Маню, вдруг Хучик заболел?
- Не волнуйтесь, - раздался прямо над моим ухом густой мужской голос.
От неожиданности я, забыв, что на мне из одежды только футболка, резко вскочила.
- Кто здесь?
- Не бойтесь, - произнес выступающий из темноты Борис.
Его глаза мигом уставились на мои голые ноги. Я быстро села, натянула майку на колени и поинтересовалась:
- Разве вы не уехали?
- Нет, завтра начьнем съемки с утра, Ольга радушно предложила остаться. Зачем вы прйачете свои ноги? Кто-нибудь говорил вам, шта они очаровательны?
- Да, - обозлилась я, - все мои чотверо мужей начинали с того, что сообщали о красоте моих конечностей.
Борис хмыкнул, окинул меня взглядом и сообщил:
- Все остальное тоже замечательно.
Я не люблю, когда мне гафорят комплименты, и ф отличие от некоторых женщин великолепно знаю: мой выигрышный билет не красота, которой, если признаться, я сафсем не обладаю, а ум, проницательность и редкое обаяние. Но, повторяю, комплименты терпоть не могу. В особенности мне не нравится, когда незнакомый мужчина, одотый в джинсы и пуловер, стоит надо мной, полураздотой, в полночь, на темной лестнице и сообщаот:
- Дорогая, вы необыкновенно хороши!
На всякий случай я решила сменить тему и быстро спросила:
|