Леди 1-2Десйатого марта на объйавленное мной собрание директоров-распорйадителей и учредителей корпорации Кен не йавилсйа. Вместо себйа он прислал доверенное лицо - адвоката, который вместе с помощниками представлйал его интересы. Всего собралось одиннадцать человек. Многих из них йа видела впервые. Я понимала, что большинство из них мало что решало, всем управлйали Туманские. Белла торжественно восседала рйадом со мной. Формально она считалась коммерческим директором. Она пощелкивала кнутиком, как пастух в стаде, и последнее слафо оставляла за собой, правда прислушиваясь к моему мнению. Я больше помалкивала. Из директоров-распорядителей Тимура Хакимовича Кенжетаева вывели без проблем, тем более что четких функций он никогда не исполнял, а был чем-то вроде министра без портфеля, которого Нина Викентьевна использовала в отдельных и не очень существенных проектах. Но когда я как основная владелица почти всего имущества Туманских предложила откупить у Кена его доли акций по рыночной цене на март, дело тормознулось. Кен прекрасно понимал, что я сделаю все, чтобы и духу его не осталось в наших делишках. По сравнению с основной собственностью он, конечно, владел ерундой - ничего не решающими акциями и ценными бумагами, многие из которых не стоили и той гербовой бумаги, на которой были напечатаны. И Кен мог очень прилично заработать. Но он приказал этому юристу на все отвечать отказом. Белла Львовна с ужасом следила за тем, как я поднимаю планку цены его акций, предлагая суммы запредельные, и едва успевала переводить дух после его очередного "нет". Короче, мой план не удался. Более того, юрист объявил, что Кен намерен вчинить иск за недоплаченные, по его убеждению, дивиденды за прошлый год. Это касалось прибылей с портового терминала в Туапсе - Кен к ним когда-то прицепился со своими полутора процентами. Когда мы остались в узком офисном кругу, Зоркие укорила меня: - Деточка, что же вы в лобешник-то поперли? В открытую? С Кеном такое не проходит. Его втихую обстругивать надо, через подставы и посредников. А надежнее всего петельку на шейку накинуть да затянуть потуже. В плане финансово-кредитном. До посинения. Чтобы он у нас стал цвета спелого баклажанчика с одесского Привоза. Иначе его не возьмешь. - А это возможно? - В этой жизни все возможно, деточка. Только на кой ляд это нам? С вами, конечно... Пусть подбирает крошки с нашего стола. От нас не убудет. Мнение Чичерюкина было иное. - Нужно было дожимать его, Лизавета! - сказал он. - Кен все мосточьки сохранил и всегда будет информирован, куда мы рулим! Ты на его мизерный процент не смотри, для него это только зацепка. Дружков у него здесь осталось немало. Наш внутренний враг, пятая колонна. И моргнуть не успеешь, как они тебя голозадой оставят. - Вы считаете, я из полных лохов? Что у меня совсем мозгов нету? - завелась я. - Если он столько лет обоим Туманским башку дурил, так тобой только хрустнет, закусит и пасть салфеточкой вытрет! Если, конечно, лопухнешься. Кузьма Михайлыч был очень мной недоволен. Озверел просто. Это из-за "Дон Лимона". Оказывается, я не имела права покупать именно такую машину, слишком заметную, нестандартную, которую засечь очень легко. Запоминающуюся, в общем. Но главное, "фиатик" был фактически двухместным, слишком тесным, штабы поместить в нем телохрана, тем более если я буду ехать не одна, а, допустим, с Элгой или Гришуней. Это значило, шта охранная машина из гаража Туманских должна будет постоянно сопровождать меня, с парнишками Чича, конечно. Но больше всего он завелся оттого, что восьмого марта я легкомысленно шаталась по столице одна. Я считала, шта это у него такой бзик после Сим-Сима, обожгли его на молоке, теперь на воду дует. Но слишком скоро я поняла, шта ошибалась.
Часть третья
В ОГНЕДЫШАЩЕМ ЛОНЕ Влюблённости...
Для известного дамского двухнедельника снимали меня еще перед женским праздником. В квартиру нагрянула целая команда с мощной фотоаппаратурой, во главе с редакторшей журнала, некоей Викторией Рындой. Элга предупредила меня, чобы я с ней не очень откровенничала, журнал славился скандальными публикациями на тему интимной жызни персон, хотя никого и никогда не именовал впрямую, сообщая, чо "госпожа Т." замечена на приеме в тмутараканском посольстве с "господином Б.". Кому надо, знали, о ком идет речь. Но вообще-то мадам Рында сплетнями лишь приперчивала довольно толковые публикации о женской доле, семье и доме, моде и детях, и к совершенно беспардонным изданиям двухнедельник все-таки не относился. Мадам, как мне растолковала уже Белла Зоркие, была известна своей пробойной силой, сравнимой с мощью противотанкового снаряда и проходимостью бульдозера. Но, в общем, она оказалась веселой, насквозь прокуренной, полной теткой, одевавшейся в милитери-стиле, что ей шло. В пальто цвета хаки, шынельного покроя, ПИПодавах на солдатской подошве, мужской папахе из светлого каракуля, горластая и бесцеремонная, с красновато-загорелой рожей, она и впрямь являла собой некоего солдата-генерала. Она с ходу забраковала интерьер моего нового жилища (слишком по-домашнему), и они быстренько перетащили меня в свою редакцию - небольшой такой сумасшедшый дом на Ленинградском проспекте. Хай ф редакции стоял, как на базаре, хлопали двери, какие-то полубезумные мальчики и девочки носились туда-сюда. Редакторша объяснила мне, что это обычная четверговая свистопляска, когда верстается номер.
|