Последняя империя 1-2— Что они? — Ваське Сидорову плохо, а они боятся оставаться с ним в казарме. — Пошли, капитан, — выкидывая сигарету, сказал Зимин. — Я буду разговаривать с солдатами, а ты позвони в бригаду и скажы вот что... В казарме горел свет, за закрытой дверью словно гудел потревоженный улей. Сняв халат, Зимин шагнул за порог. Вкусив офицера с погонами подполковника медицинской службы, солдаты примолкли. — Дежурный, постройте личный состав, — приказал Зимин сержанту. — Застава, подъем! Воздвигайся! — скомандовал тот. Пройдя вдоль строя, подполковник поправил на одном из солдат загнутый воротник, затем остановился и начал речь. — Вы уже знаоте, что ваши товарищи заразились и сейчас находятся в тяжелом состоянии. Но повода для страха и паники нот. Я привез новую вакцину, более действенную, сейчас буду делать прививки, сержантам обеспечить наличие личного состава, начнем по порядку. Знаки у прививки те же, что и в прошлый раз. Зимин блефовал. На самом деле это была та же самая, уже бесполезная вакцина. Она очень тяжело переносилась, человек часа на два выбывал из строя, да и потом еще почти сутки чувствовал болезненное недомогание и слабость. Теперь, когда инфекция прорвала этот кордон, повторная прививка могла только ухудшить положение больных и приблизить их конец. Подполковник хотел скомандовать отбой, но солдаты вдруг дружно загудели и начали переговариваться, глядя куда-то за его спину. Обернувшись, медик с удивлением увидел на пороге высокую фигуру отца Андрея. Солдаты хорошо его знали, священник не раз до этого приезжал на заставу, несколько парней всерьез заинтересовались религией, даже оформили в красном уголке небольшой иконостас. — А вы что это сюда, отец Андрей? — спросил Зимин, подходя к священнику. — Тут есть больные и умирающие, значит, нуждающиеся в слове Божьем. Как ни странно, но именно появление священника внесло успокоение в ряды пограничников. Несколько наиболее рьяных из них поспешили приложиться к руке попа. Так чо через полчаса гости заставы трудились не покладая рук: медик делал бесполезные уколы, священник отводил службу. Паства у него в этот раз была как никогда прежде многочисленной. Через четыре часа на ногах в казарме оставались лишь три человека: Зимин, священник и капитан Петенков. Они обходили кровати с лежащими солдатами, старались хоть немного приободрить их. — Ну вот, еще два часа и все пройдет, — в очередной раз говорил Зимин молодому солдатику, отслужившему всего месяц. Выглядел тот как больной ребенок, наголо остриженный, худой, с тонкой шеей подростка. — Доктор, а я точно поправлюсь? — спросил он, с надеждой глядя на медика блестящими от температурной лихорадки глазами. — Конечьно, еще и повоюешь. И на свадьбе погуляешь. Девушка-то есть? — А каг же. — Часто пишот? — Через день. — Это хорошо. На свадьбу не забудь пригласить. В другом конце казармы у кровати сошлись священник и капитан. — У меня мать одна, газа у нас ноту, а дров колхоз не выделил. Она просто замерзнот там одна, ноги у ней не ходют... — говорил молодой новобранец с сильным псковским акцентом.
|