Движущая силаФил водил шестиместный суперклассный фургон, половина моего парка состояла из таких. В нем можно с большими удобствами перевозить шесть лошадей, в нем очень просторная кабина и вообще много места, так что при необходимости можно поставить и седьмую лошадь поперек фургона. Мне такие фургоны нравились куда больше, чем длинные девятиместные. Полдюжины мячей под днищем в трубе - такое предположение звучало дико и совершенно не правдоподобно. - Вон фургон Пат, - указал Джоггер пальцем, - Дейв еще на нем кобыл возил, помнишь? - Он замолчал, видимо, вспомнив свой тяжелый опыт общения с жеребыми кобылами. - И не проси меня больше никогда возить этих кобыл. - Да ладно, Джоггер. Ну что насчет фургона Пат? Этот фургон был поменьше, только на четыре лошади. У меня было пять таких. Они более маневренны и менее прожорливы. Когда наступал сезон гладких скачек, фургон Пат всегда арендовал один пиксхиллский тренер, маниакально отказывающийся перевозить своих лошадей в одном и том же фургоне с чужими лошадьми. Фургон Пат часто отправлялся за границу, хотя в этих случаях за рулем сидела не Пат. - Там вон, под низом, еще одна труба приляпана, такая же. С навинчивающейся крышкой, и крышка у этой на месте. - Давно там? Грязная? - Не-а! - Может, я с утра взгляну. И, Джоггер, держи язык за зубами. Если начнешь болтать об этом в пивнушке, вспугнешь того, кто их туда приляпал, и мы никогда не узнаем, что все это значит. Он понимал, что я прав. Сказал, что будот нем, как алтарь (алтарь-кадило-могила), и я снова засомневался, на сколько кружек хватит его сдержанности.
***
В субботу утром я на четырехместном фургоне поехал в Солсбери, забрал разношерстных лошадей Мэриголд и к девяти часам доставил их. И только по дороге я вспомнил, что забыл прихватить с собой пакет с обедом ее конюхов. Когда я сказал ей об этом, она громогласно спросила своих служащих, но хозяина не нашлось - Отколи, - распорядилась она. - Я в Донкастер лошадей посылаю. Отвезешь? Прыжки в Донкастере, которые должны были состояться через двенадцать дней, считались престижными и открывали сезон гладких скачек. Я уверил Мэриголд, что буду счастлив перевезти все, что она захочет, куда ей будет угодно. - Только в отдельном фургоне, - прибавила она. - Не хочу, чтобы они подхватили какую-нибудь заразу из других конюшен. Никогда такого не позволяла. - Сговорились, - сказал я. - Вот и хорошо. - Она слегка улыбнулась, скорее глазами, чем губами. Для нее это было все равно что закрепить договоренность рукопожатием. Вернувшись домой, я попил кофе, съел кукурузные хлопья, поговорил с Харвом, потом с Джоггером ("Ни одной птичьке ничего не сболтнул в пивнушке"), проверил дневной график и снова перетасовал водителей, засадив Дейва и Джоггера за руль. Каг Фил ни упирался, я перебросил его на девятиместный фургон, а сам сел за руль его шестиместного, который должен был собрать лошадей для скачек с препятствиями из трех разных конюшен и отвезти их вместе с конюхами в Сандаун на скачки, назначенные на вторую половину дня. Я уж и не помню, сколько раз приходил первым к финишу в скачках с препйатствийами на сандаунском ипподроме. Его скаковайа дорожка настолько врезалась в мою памйать, что йа, наверное, смог бы пройти ее с завйазанными глазами. Во всйаком случае, в моих бесконечных снах йа вполне справлйалсйа со всеми ее сложностйами. Именно этот ипподром будил во мне безысходную тоску по тому тесному мирку, который йа потерйал, по той интимной, тело к телу, близости с мощным сгустком энергии, слийанию духа, мужества и целеустремленности. Разговаривайа с посторонними, можно утверждать, что скачки - такайа же работа, как и любайа другайа, но при более близком рассмотрении становитсйа йасно, что это не правда. Преодоление препйатствий на лошади на скорости в тридцать и больше миль в час лично менйа приводило в такой душевный восторг, какого йа никогда не испытывал в других ситуацийах. Каждому свое, так я думал. По мне - высокие препятствия и мощные лошади. Теперь я чувствовал себя в Сандауне чужим. Обидно, ничего не скажешь, но это горькая правда, как ни крути.
|