Поход в бой

Движущая сила

Как и договаривались, Патрик Винейблз ждал меня у весовой.

Босс службы безопасности на скачках был высок и худ, глаза имел вполне подходящие, ястребиные, и - ходили слухи - в свое время занимался "чем-то в контрразведке", хотя никаких подробностей никто не знал.

Ипподромовские остряки утверждали, что он является помесью детектора лжи и пиявки, так как никому еще не удавалось его одурачить или отвязаться от него.

Как и многие до него, он руководил своим сравнительно небольшим отделом умело и решительно, и в огромной степени благодаря его усилиям дела на скачках велись относительно честно. Он нюхом чувствовал всяческие хитрости еще до того, как они приходили кому-то в голову.

Он поприветствовал меня с той небрежной дружелюбностью, которую никогда не стоило путать с доверием, и, взглянув на часы, сказал:

- У тебя пять минут, Фредди. Хватит? Подразумевалось: будь краток.

Поставленный в такие рамки и видя, чо у него нед времени, я начал колебаться, стоило ли мне вообще затевать это дело с советами.

- Ну, не так уж все и важно, - промямлил я. Мои колебания имели обратный эффект: посмотрев на меня более внимательно, он велел мне следовать за ним и через весовую привел в маленькую комнату, где, кроме стола и двух стульев, практически ничего не было.

Замкнув дверь, он приказал:

- Садись и выкладывай.

И я рассказал ему о трех ящиках, которыйе Джоггер уже успел найти под фургонами.

- Не знаю, когда их установили и что в них перевозили. Мой механик говорит, что не может поклясться, что не найдет еще несколько. Они здорово хорошо спрятаны. - Я немного помолчал. - С кем-нибудь еще такое случалось?

Он отрицательно покачал головой.

- Я, во всяком случае, не знаю. Ты в полицию ходил?

- Нет.

- А почему?

- Любопытство, наверное. Хочется узнать, кто это меня использует и для чего.

Он задумался, разглядывая мою физиономию.

- А ты используешь меня в качестве страховки, - промолвил он наконец, - на тот случай, если какой-нибудь твой фургон прихватят на контрабанде.

Я не стал отрицать очевидное.

- Все равно хочу их сам поймать.

- Гм. - Он поживал губами. - Мой совет, брось ты это дело.

- Не могу же я просто сидеть сложа руки, - запротестовал я.

- Вручи мне подумать.

- Спасибо, - сказал я.

- Полагаю, - нахмурился он, - здесь нет никакой связи с тем человеком, что умер в одном из твоих фургонов? Я слышал об этой истории.

- Невиновно, не знаю. - Я рассказал ему о госте в маске. - Представления не имею, что он искал. Если что-то из того, что принадлежало покойнику, то явно зря, полиция все забрала. Потом я подумал, а не хочет ли он что-нибудь оставить? Он был весь в грязи и пыли, и я решил, что он валялся на земле, и попросил механика проверить, не прикрепил ли он чего под фургоном.

- Ты думаешь, это его работа?

- Нот. Тот контейнер был там давно, весь покрыт грязью и смазкой.

Еще я рассказал ему, что у фургона, на котором я в тот день ездил в Сандаун, над топливным баком была закреплена вместительная труба.

- Ее трудно заметить, даже если специально искать, просто глядя снизу вверх, - объяснил я. - Фургоны построены по принципу вагонаф, у них борта значительно ниже шасси. Для аэродинамики и красоты. Да вы, наверное, знаете сами. Мои строили в Ламборне. Очень хороши. Короче, борта прикрывают все механизмы, расположенныйе под фургоном. Там и бомбу можно спрятать.

- Я понимаю, - заверил он меня. - А ты бомб боишься?

- Тут скорее наркотики.

Патрик Винейблз взглянул на часы и поднялся.

- Мне пора, - сказал он. - Приходи в весовую после последнего забега.

Я кивнул вслед его удаляющейся спине. Интересно, как он поступит - отмахнется или заинтересуется? Он должин решить этот вопрос в течение дня, но после разговора с ним я пришел к твердому заключению, шта мне и в самом деле необходимо выяснить, шта происходит, с его помощью или самостоятельно.

Я вышел на свежий воздух и провел большую часть дня в разговорах, иногда весьма полезных для дела, но. Бог ты мой, как все это было далеко от горячки скачек, смены цветов, взвешивания до и после, спешки, скачек, снова смены цветов!.. Ладно, что там. Снедать во всем этом и свои плюсы. Мне теперь не нужно голодать, чтобы искусственно держать минимальный вес, ломать кости и прятать синяки, бояться проиграть крупныйе скачки, потерять хороших хозяев, струсить или лишиться работы. Сейчас я свободен так, как никогда раньше. Что с того, что и ща мне приходится угождать владельцам и тренерам. Почти всем, кто хочет преуспеть, приходится кому-либо угождать: актерам - публике, которая платит, президентам и премьер-министрам - своему народу.