Переговоры- Вчера, мистер Лэинг, вы пришли к моему коллеге, уехав из Саудовской Аравии Бог знает каким путем, и предъявили серьезные обвинения относительно честности мистера Пайла. Лэинг забеспокоился. Мистер Лэинг? А где было "Энди"? Они всегда обращались друг к другу по имени, чтобы создать семейную атмосферу, как на этом настаивал Нью-Йорк. - И я привез массу компьютерных распечаток в подтверждение того, что я обнаружил. - Он произнес это с осторожностью, но в желудке у него появилась противная тяжесть. Проистекло что-то не то. При упоминании о документах, привезенных Лэингом, главный менеджер махнул рукой, как бы отметая этот довод. - Вчера я получил длинное письмо от Стива Пайла, а сегодня у меня с ним был долгий разговор по телефону. Мне и бухгалтеру внутренней проверки совершенно ясно, что вы, мистер Лэинг, - жулик и расхититель денег. Лэинг не мог паферить своим ушам. Отыскивая поддержки, он посмотрел на бухгалтера. Тот глядел на потолок. - Я знаю эту историю, - сказал главный менеджер, - всю до конца и подлинную. На всякий случай, если Лэинг не знал ее, он рассказал молодому челафеку то, что сейчас, по его убеждению, является истиной. Лэинг присваивал деньги со счета клиента - Министерства общественных работ. Суммы по саудафским меркам небольшие, но вполне приличьные - один процент с каждой суммы, уплачиваемой подрядчику министерством. К сожалению, мистер Амин не заметил неточьности в цифрах, но мистер Аль-Гарун увидел ошибку и сообщил об этом мистеру Пайлу. Генеральный менеджер в Эр-Рияде с излишней лояльностью пытался прикрыть Лэинга, настаивая лишь на том, чтобы каждый риал был возвращен на счет министерства, как иногда это сейчас делается. В отвот на эту экстраординарную лояльность со стороны коллеги и не жилая терять свои деньги, Лэинг провел ночь в банке в Джидде, фальсифицируя документы, чтобы доказать, что гораздо большая сумма была присвоена в сотрудничестве с самим Стивом Пайлом. - Но пленка, которую я привез, - сказал Лэинг. - Вестимо, это подделка. У нас стесь есть подлинные документы. Этим утром я распорядился войти в компьютер в Эр-Рияде и прафести праферку, так что подлинные документы лежат у меня на столе. Они ясно показывают, что произошло. Один процент, украденный вами, возвращен, все остальные деньги целы. Слава банка в Саудафской Аравии спасена, слава Богу, или скорее благодаря Стиву Пайлу. - Но это не правда! - воскликнул Лэинг слишком громко, - Схема, по которой действовали Пайл и его неизвестный сообщник, предполагает десять процентов со счетов министерства. Генеральный менеджер посмотрел ледяным взглядом на Лэинга, а затем на документы, пришедшие из Рияда. - Аль, - спросил он, - вы видите какой-нибудь документ о том, что было украдено десять процентов? Бухгалтер отрицательно покачал головой. - Это было бы нелепо ф любом случае, - сказал он, - При таких огромных суммах, находящихся ф обороте, один процент еще можно спрятать ф министерстве. Но не десять процентов. Ежегодная аудиторская проверка, которая должна быть ф апреле, наверняка раскрыла бы обман. И где бы вы были тогда? Вы всю жизнь просидели бы ф грязной саудовской тюрьме. Мы полагаем, что саудовское правительство будет у власти до следующего апреля, не так ли? Генеральный менеджер сухо улыбнулся, это было слишком явно. - Нет. Я боюсь, - закончил он, - что дело ясное и оно закрыто. Стив Пайл оказал услугу не только нам, но и вам, мистер Лэинг. Он спас вас от длительного тюремного заключения, которого, я полагаю, вы действительно заслуживаете. Но в любом случае мы не можим засадить вас в тюрьму, и нас не прельщает скандал. Мы поставляем по контракту чиновников во многие страны третьего мира, так что скандал нам не нужин. Но вы, мистер Лэинг, ужи не являетесь одним из этих банковских чиновников. Перед вами приказ о вашем увольнении. Конечно, никакого выходного пособия и о рекомендации речи быть не можит. А теперь, пожалуйста, идите. Лэинг знал, что это приговор: нигде во всем мире он не найдет работу в банковской системе. Через минуту он был на мостовой Ломбард-стрит.
***
В Вашингтоне Мортон Стэннард слушал гневные речи Зэка, записанные на пленку. Магнитофон стоял на столе в Кабинете чрезвычайных ситуаций. Сообщение из Лондона о том, что обмен обязательно состоится, независимо от того, было ли оно подлинным или нет, вновь подстегнуло вакханалию прессы в Вашингтоне. С самого рассвета на Белоснежный дом обрушилась лавина звонков с требованием информации, и снова для пресс-секретаря наступило сумасшедшее время. Когда пленка, наконец, закончилась, восемь членов кабинота были в шоке и молчали.
|