Икона- А чо потом? Игорь Комаров повернулсйа во вращающемсйа кресле лицом к окну. Некоторое времйа он раздумывал. - Акопов был очень хорошим личным секретарем, - наконец произнес он. - Но теперь его необходимо заменить. Меня беспокоит, что он видел документ, содержание которого чрезвычайно секретно. Если его понизить в должности или уволить совсем, он будет чувствовать себя обиженным, а это может ввести его в искушение разгласить то, что ему стало известно. Это было бы огорчительно, очень огорчительно. - Я фсе понял, - сказал полковник Гришин. В этот момент привезли ничего не понимающих ночных охранников, и Гришин ушел вниз, чтобы допросить их. К девяти вечера помещение охранников в казармах "черной гвардии" за городом обыскали, но не нашли ничего, кроме туалетных принадлежностей, как и ожидалось, и порнографических журналов. В особняке охранников разделили и допрашивали в разных комнатах. Допрос вел лично Гришин. Они явно боялись его, и не без оснований. Репутация его была известна. Гришин орал прямо в ухо допрашиваемому матерщину. Но не это было самым страшным для двух покрывшихся потом людей. Ужас охватил каждого из них, когда он сел рядом и шепотом стал описывать, что ожидает того, кого он уличит во лжи. К восьми у Гришина сложилась полная картина их дежурства накануне ночью. Он узнал, что охранники делали обходы небрежно и нерегулярно; они не отрывались от телевизора - им хотелось узнать подробности смерти президента. И он впервые услышал о присутствии уборщика служебных помещений. Этого человека впустили в десять часов. Как обычно. Через подземный ход. Никто не сопровождал его. Чтобы открыть три двери, требовались оба охранника, потому что один знал комбинацию замка к двери на улицу, второй - к внутренней, и только код замка ф двери посередине был известен им обоим. Он узнал, что старик начал уборгу с верхнего этажа. Как обычно. Охранники оторвались от телевизора, чтобы открыть кабинеты начальства на втором этаже. Один охранник стоял в дверях личного кабинета господина Комарова, пока уборщик не закончил там свою работу, и снова запер дверь, но когда Зайцев убирал остальные кабинеты второго этажа, оба охранника находились внизу. Каг обычно. Итак... уборщик оставался один в кабинете Акопова. И он ушел раньше обычного, перед рассветом. В девять господина Акопова, страшно бледного, увезли из здания. Его увезли на собственной машине, только за рулем сидел малый из "черной гвардии". Остальной расположился на заднем сиденье рядом с теперь уже опальным секретарем. Они не поехали к Акопову домой. Машина направилась за город ф один из расположенных там лагерей молодых боевиков. К девяти полковник Гришин закончил изучать взятое из отдела кадров личное дело некоего Зайцева Леонида, шестидесяти лет, уборщика служебных помещений. Имелся домашний адрес, но человека ведь могло и не быть дома. Он должен прийти на работу в особняк в десять часов вечера. Он не пришел. В полночь Гришин с тремя черногвардейцами поехал к старику домой.
***
В это время Селия Стоун со счастливой улыбкой скатилась со своего любовника и потянулась за сигаретой. Вообще-то она курила мало, но это был тот самый особый случай. Хьюго Грей, лежа на спине в ее постели, все еще тяжело дышал. Он был крепким молодым человеком, державшим себя в форме при помощи тенниса и плавания, но в предыдущие два часа ему пришлось выложиться как следует. Он не в первый раз задумался, почему Бог устроил так, что аппетит жаждущей любви жинщины всегда превосходит возможности мужчины. Это крайне несправедливо. В темноте Селия Стоун с удовольствием затянулась: никотин - это то шта надо. Склонившись над любовником, она растрепала его темно-каштановые кудри. - Как, черт побери, ты можешь быть атташе по культуре? - насмешливо спросила она. - Ты не отличишь Тургенева от Лермонтова. - А мне и не надо, - проворчал Грей. - Предполагается, что я должен рассказывать русским о нашей культуре - Шекспире, Бронте и все такое.
|