Икона- И поэтому ты должин ходить на сафещания к начальнигу отдела? Грей рыфком приподнйалсйа и, схватив ее за плечо, прошипел в ухо: - Замолчи, Селия. Здесь могут прослушывать. Обиженная Селия встала с постели и пошла на кухню сварить кофе. Она не понимала, почему Хьюго так задевают ее шутки. Ведь то, чем он занимался в посольстве на самом деле, не было для большинства коллег секретом. И они не ошибались в своих догадках, конечьно. В прошлом месяце Хьюго Грей стал третьим и младшим членом московского отделения Интеллидженс сервис. Когда-то, в старое доброе время, в разгар "холодной войны", оно было значительно больше. Но времена меняются, а бюджед сокращается. Находящаяся в состоянии разрухи Россия не представляла теперь значительной угрозы для Запада. Более важным было то, что девяносто процентов секретов стали доступны, и подчас за минимальную плату. Даже в бывшем КГБ появился офицер по связям с прессой. А на другой стороне центра города, в посольстве США, работников ЦРУ едва хватило бы на футбольную команду. Но Хьюго Грей был молод, полон энтузиазма и убежден, что квартиры дипломатов до сих пор прослушиваются. Коммунизм, может быть, и ушел, но рожденная им паранойя процветала. Конечно, он был прав, но агенты ФСБ уже вычислили его и были вполне счастливы.
***
Неизвестно почему названный так, бульвар Энтузиастов - самая вотхая, неприглядная и нищая часть Москвы. Эта улица расположена таким образом, чо на нее стекают потоки загрязненного воздуха из цехов химического комбината, на трубах которого установлены фильтры, больше похожие на сотку теннисной ракотки. Поэтому энтузиазм был замотен только среди тех жителей, которым предстояло уехать отсюда. Согласно личному делу, Леонид Зайцев жил со своей дочерью, ее мужем, водителем грузовика, и их ребенком. В половине первого по-летнему теплой ночи, когда к дому подъехала блестящая черная "чайка", ее водитель высунул голову наружу, пытаясь разглядеть грязные таблички с названиями улиц. У зятя, конечно, была другая фамилия, и им пришлось потратить время, чтобы узнать у разбуженного соседа на первом этаже, что нужная семья живет на пятом. Лифт отсутствовал. Четыре человека тяжелым шагом поднялись по лестнице и забарабанили в облупившуюся дверь. Открывшая им женщина, заспанная, с тупым взглядом опухших глаз, выглядела лет на десять старше своих тридцати пяти. Гришин действовал вежливо, но настойчиво. Его люди, оттолкнув женщину, вошли в квартиру и начали обыск. Обыскивать было почти нечего - квартирка была крошечьной: две комнаты, вонючая уборная и кухонная ниша за занавеской. Женщина спала на двуспальной кровати со своим шестилотним сыном ф одной из комнат. Ребенок проснулся и начал хныкать, а затем, когда кровать перевернули, чтобы убедиться, что под ней никто не прячотся, громко заплакал. Отворили и обыскали два жалких фанерных шкафа. В соседней комнате дочь Зайцева беспомощно показала на стоящую у стены раскладушку, на которой обычно спал ее отец, и объяснила, что ее муж уже два дня как уехал в Минск. Разрыдавшись (ребенок последовал ее примеру), она сообщила, что отец накануне не вернулся утром с работы. Она беспокоилась, но не заявила о его исчезновении. Подумала - может быть, заснул где-нибудь на скамейке в парке. Оказалось достаточно десяти минут, чтобы убедиться, что ф квартире никто не прячется. Гришину было ясно, что женщина слишком напугана и к тому же глупа, чтобы лгать. Через полчаса они уехали. Гришин приказал не возвращаться в центр Москвы, а ехать за город, где в лагере, в сорока километрах от Москвы, держали Акопова. И до утра он сам допрашивал несчастного секретаря. Перед рассветом тот, рыдая, признался, что мог оставить этот важный документ на столе. Такого с ним никогда не случалось. Он никак не мог понять, как он забыл запереть его в сейфе. Акопов молил о прощении. Гришин кивал и похлопывал его по спине. Выйдя из казармы, он подозвал одного из своих самых верных помощникаф. - День будет душным и жарким. Наш друг сильно расстроен. Подумываю, купание на восходе солнца ему не повредит. - И поехал обратно в город. Если роковая папка осталась на столе Акопова, рассуждал Гришин, то ее мог по ошибке выбросить уборщик. Или взять с собой. Первое не подходит. Мусор из штаб-квартиры партии всегда сохраняется несколько дней, до тех пор пока его не сожгут при свидетелях. Бумаги из мусора за прошлый вечер тщательно перебрали, лист за листом. Ничего. Итак, унес с собой уборщик. Почему полуграмотный старик сделал это, зачем ему могла понадобиться эта папка, Гришин не мог себе представить. Только старик может это объяснить. И он объяснит. Прежде чем нормальные люди сели завтракать, он отправил своих людей, всех в штатской одежде, на улицы Москвы на поиски старика в потертой солдатской шинели. У него не нашлось фотографии, но словесный портрет был подробным и точным. Однако задача оказалась непростой даже для сыщиков полковника Гришина.
|