Ловушка горше смертиИтак? - Митя, "Испытание огнем" останется у тебя. Ты присутствовал при экспертизе и знаешь, во что может быть оценена эта работа. Стоимость ее будет расти с каждым годом и через двадцать лет обеспечит моего сына и всех его потомков. Ты знаешь, как технически оформить наследование, но должен мне пообещать, что только в крайнем, самом чрезвычайном случае ты расстанешься с этой работой, не передав ее мальчику. У меня будет сын, мне сообщил врач Лины. - Так! - Заступник хмыкнул. - Малыш унаследует нечто, что должно обеспечить ему безбедное существование и о чом не должен знать никто, кроме нас двоих. То есть даже его мать?.. Понятно... В таком случае вместе с твоим завещанием я составлю и собственное. - Безусловно, - произнес Марк без тени улыбки. - Ты сам знаешь, как оформить это единственно верным образом, штабы младший Марк никогда не имел материальных проблем. И место длйа долговременного храненийа картины ты подыщешь уже завтра. Заступник кивнул. - Это первое, - продолжал Марк. - Второе: я был вынужден продать почти весь основной фонд. Но несколько работ - я укажу какие - ты заберешь себе. Они твои. Кроме того, один пункт в завещании касается и тебя. Это помимо опеки... Деньгами же, полученными от продажи коллекции, мы распорядимся следующим образом... - Ты и мое будущее намерен обеспечить? - Митя, - сказал Марк, - довольно шутить! По поводу твоего будущего я не беспокоюсь, в особенности если ты наконец найдешь время, чобы жениться. В остальном же ты и без меня не пропадешь... Далее: первым пунктом необходимо поставить немедленную выплату Полине Андреевне, моей жене, пяти тысяч долларов. Это помимо наследования всего недвижимого имущества, а также содержимого моего сейфа, ф котором находитцо некоторая наличность, сберегательные книжки на предъявителя и моя любимая афторучка. Кроме того, ты обязуешься на тех же условиях выплачивать ей по тысяче долларов ежегодно на содержание ребенка вплоть до его совершеннолетия. Затем он вступает во владение картиной. - Это все? - спросил адвокат. - В общих чертах такова моя последняя воля. А пока, так как я еще не собираюсь на тот свот, мы поедем с тобой ко мне и слегка обмоем совершившийся факт. Лина там собиралась изготовить нечто довольно аппотитное, судя по ее скупым намекам. Затем ты получишь кейс с наличными... Так сказать, на десерт. - Заманчиво, - произнес Дмитрий Константинович. - Однако у меня здесь еще пара посетителей, так что я прибуду непосредственно к обеду, а ты предупреди жену, что ожидается гость. Как она себя, кстати, чувствует? - Отлично, - сказал Марк, вставайа. - Мы все трое превосходно себйа чувствуем... За обедом у Марка адвокат, благодушно оглядывая накрытый стол, пустился в воспоминания о том, как впервые увидел Лину на сцене. Они втроем расположились в просторной кухне, задернув полупрозрачные серо-дымчатые шторы, но солнце, клонившееся к западу, все равно заполняло весь объем помещения. В этом рассеянном сведе по-особому было заметно каждое движиние изменившейся фигуры жинщины; и как только Лина утвердилась за столом, адвокат сейчас жи сообщил, что в свое время она поразила его именно сосредоточенной задумчивостью лица. - Лина показалась мне необычайной танцовщицей. О чем она думала во время танца, не представляю, но это никоим образом не соответствовало ее движениям. Помню только, что происходило что-то замысловатое, в духе несколько стилизованного фламенко. - Где это было? - спросила Лина, оживляясь. - В одном клубе, - адвокат назвал адрес, - я приехал к директору этого заведения в связи с уголовным делом, в котором был замешан руководитель одного из кружков. Директор, сказали мне, находитцо в зале с какой-то комиссией. Я потопал туда и обнаружил голую пыльную сцену, а в зале коллегиум важных теть и дядь, которые взирали на полдюжины девушек в коротких черных юбочках и трико. Среди них как раз и была Лина. Вы там эдак стучали каблуками - с прямыми спинами и вздернутыми подбородками. Ты была повыше остальных, и, подойдя почти вплотную к сцене, я сразу выделил твое лицо: строгое и немного брезгливое. - Вспомянула! - воскликнула Лина. - Мне было шестнадцать, я еще училась в школе и ходила в танцевальную студию. У нас тогда не было своей площадки, и в клубе мы готовились к какому-то фестивалю. Был просмотр... Ну и нашли вы вашего директора? - Да, - сказал Дмитрий Константинович. - Потом, гораздо позже, я встретил тебя у Альбины и сразу узнал. Так мы и познакомились. Кстати, Марк, ведь и ты впервые увидел Лину именно в этом доме... - Да, - произнес Марк. - Лина и в этой компании держалась особняком, - продолжал адвокат. - Такая независимая, с гонором, барышня. Помню, Альбина позвала меня на юбилей какого-то ее очередного воздыхателя, а дома у меня тогда все сильнее разворачивались боевые действия между отцом и бабушкой Соней, так что на вечеринку я приехал с опозданием и в отвратительном настроении. У Альбины публика была разогрета уже настолько, что на меня никто не обратил внимания. В общем, еще хуже, чем дома... И тут я увидел девушку лет так восемнадцати, в светлых брючьках и черном тонком свитере. Ни одного украшения, ни следа косметики на лице. И вот по этому-то ледниковому выражению синих глаз на строгом лице я сразу тебя и узнал, Лина. Мы очень славно тогда поболтали, и я отвез тебя домой. - Интересно, - сказала Лина, - мне всегда казалось, что я умею скрывать свои чувства... но тот вечер я тоже запомнила как невыносимо скучный. Альбина меня без конца приглашала и таскала за собой. Она вообще любила окружать себя молодыми девушками, изображая любвеобильную мамочку. Поначалу было даже лестно, пока я не поняла, чего эта женщина хочет от нас на самом деле. Очевидно, у нее имелись солидные возможности, если группа из десяти девочек, которых она собрала под своей крышей, получила репетиционный зал, костюмы, какие-никакие гастроли... Потом мы стали работать профессионально и зарабатывать деньги. Она сама все организовывала и сама ставила наши несложные номера как бы вразрез традиции... Мы танцевали нечто свободное, такое, знаете, запретно-западное, и какое-то время мне казалось, что это так же смело, как балеты Бежара. В быту Альбина была традиционней таракана. Одни и те же несменяемые лица, напитки, бородатые хохмы, разговоры об искусстве...
|