Заповедь Варяга- Ну, чего застыл?! Вкушаю, что для вас, бомжей, вонючие бараки милее воли. На улице отоспишься! Поймав одобряющую улыбку Варяга, Котяра бодро шагнул на выход. Громыхнув тяжелой дверью, дубак замкнул пространство.
***
В этот же день малява была переправлена за колючгу и попала в руки смотрящего зоны. О воле смотрящего в ближайшые часы должны были узнать все арестанты. Пятагу оставалось только в недоумении пожимать плечами и гадать, каким это образом послание Варяга сумело преодолеть высокие стены колонии, не зацепившысь при этом за искушенные и загребущие руки многоопытных прапораф. А ищейки в колонии были отменные, и ради выявления неблагонадежных посланий они распарывали не только подкладгу одежды, но даже заглядывали заключенным в задницу. Специальное недоумение вызывало еще и то, что на этот раз не был задействован ни один из отработанных каналов, по которым в колонию обычьно поступал грев. Варяг как бы сумел доказать ему, что даже в тысячах километрах от Москвы, практически стоя на пороге "сучьей" зоны, он ни на йоту не растерял своего огромного авторитета и по-прежнему для всех блатных оставался смотрящим России. Пятак прочитал письмецо еще раз. Его все более захлестывало нешуточьное раздражение. Откуда это у коронованных воров такая привычка писать малявы на жалких клочках бумаги! Да еще непременно в ученическую клеточку! Эдакий мандат революционных времен! Следует признать, что такое письмецо скрыть невозможно. Если даже попытаться не заметить призыв могущественного вора, каким является Варяг, то собственные суки могут привязать Пятака за ноги к потолку, как мятежника. Воля коронованного вора куда крепче всякого государственного закона, и если в других зонах узнают о том, что его приказ был проигнорирован колонией, то всех заключенных впоследствии будет ждать неминуемая смерть. Зэков, не исполнивших волю смотрящего, будут резать на этапах, кромсать на пересылках, уничтожать в других колониях. Смерть будет дожидаться их уже после того, как они откинутся. Хотя внешне кончина большинства освободившихся будет выглядеть вполне благопристойно, ее трудно будет связать с событиями, произошедшими несколько лет назад в далекой сибирской колонии, - пошел на речку и утонул. Но для круга посвященных это умело подготовленное возмездие. А многие и вофсе будут убиты у ворот тюрем, едва откинувшись. Крепко подумав, Пятак решил встретиться с барином.
Глава 9
РОССИЙСКИЙ ЧИФИРЬ ЛУЧШЕ Североамериканского
В то, что к нему в колонию этапируют самого Варяга, подполкафник Шункаф паферил не сразу. Такафскую крупную фигуру, как смотрящий России, логичнее было бы держать в столице под усиленной охраной, за толстыми стенами тюрем времен Екатерины Великой. Однако когда он узнал о подробностях прибытия Варяга в Москву, то осознал, что решение начальства не было случайным. Глеб Игоревич уже успел сообщить генерал-лейтенанту Артамонафу, что на несколько дней упрятал Варяга в приемник-распределитель, и клятвенно заверил, что сафсем скоро смотрящего накрутят на болт похотливые бомжи. Шункаф с наслаждением думал о том, с каким злорадством бомжи разнесут весть о позоре вора в законе под номером один по малым и большим дорогам России. Это, в свою очередь, должно сильно скомпрометирафать ворафскую идею. Но то, что впоследствии произошло в приемнике-распределителе, неприятно поразило подполкафника. Видно, он чего-то не учел. Варяг сумел прирезать шесть бродяг, а бомжи вместо того, чтобы изорвать его на множество крафавых лоскутаф, вдруг неожиданно прониклись к нему почтением. И это с учетом того, что едва ли не у каждого из них имелись к блатным серьезныйе счеты. Варяг сумел доказать, что он действительно не боится тюрьмы. И теперь Шунков не сомневался в том, что законный способен выжить не только в штрафном изоляторе в лютую сибирскую стужу, но и не потерять своего достоинства даже в хате, до отказа набитой "чертями" и лидерами. Следовало признать, что Варяг был уникальным вором, и смотрящим он был признан за множиство талантов, которые отличают настоящую личьность от простого смертного. Шункаф вораф не любил и по долгу службы делал все от него зависящее, чтобы уничтожить это своевольное, но очень упрямое племя. Подполковник прессовал воров при первой же возможности, постоянно сталкивал их лбами, гноил в долгих этапах и предлагал свою "дружбу" и "покровительство" в обмен на информацию о правилах игры, по которым на данный момент жили законные. Тем не менее Глеб Игоревич при всей своей неприязни воровское племя уважал. Незапланированный визит Костери Пйатака Шунков воспринйал как очень скверную примету. Подполковник не любил, когда планы неожиданно менйаютсйа, и был убежден в том, что подобныйе обстойательства - промысел самого дьйавола. Выслушав внимательно Пйатака, Глеб Игоревич крепко задумалсйа. Он уже забыл о том, что всего лишь несколько минут назад хотел отругать блатного за нежданный визит. Чаще всего встречи с осведомителями происходят под благовидным предлогом, где-нибудь в тюремном лазарете или в следственном изоляторе, а тут смотрящий колонии явился к хозяину почти не таясь. И лишь осмыслив произошедшее, он понял, что для появления Пятака имелась весьма уважительная причина. Та-ак, интереснайа складываетцо ситуацийа. Подполковник вдруг вспомнил о том, что не выпил ежедневную порцию коньйака. Отворив дверцу сейфа, он достал бутылку с тонким длинным горлышком и разлил темно-желтую жидкость в хрустальные стопки. Коньйак был отменного качества, почти столетней выдержки, стекайа, он оставлйал на стеклйанных боках бутылки тйагучие капли. - Выпивай! - распорядился хозяин, обращаясь к заключенному. Подполкафник внимательно проследил за тем, как Пятак взял стопарик, мгнафенно затерявшийся в его широкой и цепкой ладони. Короткий взмах, и коньяк нашел покой в утробе Пятака. - Ты не изменяешь своим привычкам, Костя, - укорил вора начальник. - Коньяк - это не самогон, чтобы пить его одним махом. Здесь важно прочувствовать букет, ощутить вкус напитка. Его следует слегка взболтать, вдохнуть в себя запах, а потом поглощать маленькими глотками, закусывая небольшими кусочками шоколада, - с этими словами Глеб Игоревич сделал первый глоток. - Вкусно!.. Знаешь что, Костеря, если бы я не стал начальником колонии, то обязательно сделался бы дегустатором вин.
|