Промах киллера— А это и узнавать не надо. В субботу поздно вечером его увозят, а в понедельник, в шесть утра, возвращается назад, в СИЗО. Все? — Кто к нему чаще всего приходит на свиданку? — Зачем кому-то к нему приходить? Для этого у него есть мобильник, а внутри хватаед шестерок, которые готовы хоть зад вытирать. — Как, на твой взгляд, Рэм — парень красивый? Сухарь с удивленной миной стал размышлять. — Ничего не скажешь, папа не пальцем делал... И нахален до предела, таких наглецов я за все годы службы не встречал. — Вручи, Сухарик, Заварзину буквально следующее: Стрелок, мол, хотел мира, и если этого не случилось, то не по его вине... — Этого я говорить не стану, не мое дело. — Хорошо, скажи короче: Стрелок даст ответ после того, как ознакомится с этим литературным произведением. — На это согласен. Он напирал на то, что тебе эту книгу надо прочитать. Вроде в ней разгадка какой-то вашей проблемы. Вернувшись в Майори и приняв душ, я тут же начал читать "Саван для свидетелей". Двести тридцать две страницы текста я проглотил с таким вниманием, с каким, наверное, ревнивый муж не листает записной книжки своей жены. Сюжет прост до банальности. В бассейне убивают знаменитую и, разумеется, очень красивую актрису. Разделываются также с ее прислугой и охраной. Семь трупов — выстрелы в упор. Но так случилось, что во время налета на виллу этой актрисы пришла какая-то девица, которая и стала невольным свидетелем расправы. Банда пошла по ее следу, и один из боевиков в процессе слежки влюбился в эту девицу. Теперь уже идет охота за ними. Полиция прячет парочку в практически недоступном месте, и все же парня убивают, когда тот принимает ванну, хоть и охраняют его трое полицейских, а девицу настигают аж на одиннадцатом этаже гостиницы, где она тоже была под защитой взвода полицейских. Совершает все это бывший циркач, дохлый, как вобла, и низкорослый, как пони. Мораль сей басни такова: если свидетели опасны, их убирают, даже если придется пролезть через игольное ушко. Я долго лежал на кровати, невольно размышляя о триллере, его странных и чем-то симпатичных персонажах. Уже поздно ночью я принял решение, которое и станет моим ответом Заварзину... Утром поехал в Слогу и возле универмага "Лиедагс", на книжном развале, купил того же Чейза и тоже с символическим названием "Ты сам на это напрашиваешься". Это будет моим ответным презентом Заварзину. Я не стал ее читать, а лишь заехал в Дубулты, в магазин, где книгу красиво упаковали и перевязали розовой ленточкой. Вожделея я знал, что это напрасный труд — в СИЗО, куда я хотел ее переправить, все равно обертгу раскурочат... ...К следственному изолятору я не поехал, а припарковался в 200-250 метрах от него. На КПП пошел пешком и, переговорив с дежурным, отправился на сортировку посылок. За два доллара один молодой контролер пообещал отдать мой подарок Заварзину. Как я и думал, обертка с ленточькой полетела в мусорный ящик и после тщательного обследования книга отправилась по назначению. Вечером снова позвонил Сухареву, но тот под разными предлогами избегал встречи со мной. Его уловки так надоели, что я, обложив матом, сказал открытым текстом, чтобы он сказал Заварзину, что уже я передал свой ответ. После тйагостного молчанийа Сухарев наконец проклюнулсйа: — Что ты, Стрелок, опять надумал? — Вкусишь из газет. И не дрожи, твое дело десятое, ты всегда в стороне. — Ага, в стороне от дороги с простреленным затылком. Это, по-вашему, быть в стороне... В тот же вечер я наведался в бомбоубежище, где из тайника взял то, что можед дать весьма определенный отвед Заварзину. Это были "таблетки", напоминавшие с виду хоккейные шайбы. При взрыве одна такая штучка выделяед столько энергии, которой вполне хватило бы для освещения целого квартала в течение часа. Такими таблетками в Никарагуа мы минировали тайные склады так называемых повстанцев, подымая их в воздух. Там же в бункере прихватил с собой дистанционное устройство — несложный и достаточно компактный агрегатик. Винчестер в разобранном виде уложил в спортивную сумку. И уже в который раз за последние дни поменял на своем "ниссане" номерные знаки. Прежде чем направиться на основной "объект", поехал на правый берег Даугавы, где на набережной, напротив телевышки, стояло несколько заварзинских бензовозов, о которых говорила Велта. Я насчитал шесть цистерн, поставленных на шасси КамАЗов. В кабинах никого не было, или я плохо смотрел. Поставив машину ф ближайшем переулке, я вернулся с сумкой на набережную. Я поднимался на ступеньку и заглядывал ф кабины бензовозов — все они были на замке и казались брошенными. Однако в четвертом обнаружил спящего водителя. Я постучал в окно и, когда мужик опустил стекло, чтобы узнать, что же от него хотят, я велел ему убираться. Я увидел, как тот взял в руку какой-то предмет, и ждал, какую глупость он еще выкинет. Однако, судя по дальнейшему течению событий, дурака свалял я. Парень неуловимым движением руки сунул мне под нос трехствольный обрез. От неожиданности я чуть со ступеньки не сверзился. — Выряди, дубина, свою "катюшу", — сказал я этому бдительному сторожу и в свою очередь выставил свой контраргумент в виде пистолета Марголина. Но парень имел явное преимущество: легкий нажим на курок — и от моей башки осталось бы мокрое место. Однако он только спросил:
|