Промах киллера— Не знаю, — она опустила голову. — Все это настолько нереально, что я чувствую — просто с ума схожу. — Таковое случается со всеми. Хоть раз в жизни, но случается. Сильнее страха и неизвестности ничего не бывает. Но дело не в этом. Сейчас главное, чтобы вы поняли, о чем идет речь. — Понять-то я поняла, но не уверена, что хватит силенок. И очень хочу попрощаться с Эдиком... Он окажется в могиле, и я его так больше и не увижу. — Зато он навсегда останется в вашей памяти живым. Не было смысла утешать. Бывают ситуации, когда чо бы ни сделал, все скверно. И усугублялось это тем, чо я незаметно подпадал под ее власть, чувствовал себя на коротком поводке. — Если позволят обстоятельства, я за вами приеду... В день похорон... Мы вернулись к дому, и Велта отправилась писать деверю записку. Я отказался от ее приглашения и, присев на колоду, бессмысленно уставился в зеленый, пронизанный солнцем мир. Прощание было никаким. Единственное, что я заметил — ее последний взгляд. Он дольше положенного на мне остановился. Но взгляд этот был отягощен горем и все же недоверием. — Газеты писали, что вы не собираетесь отказываться от своих обвинений против Заварзина... — Не собиралась... Сейчас я бы этого не сказала. Они пойдут на все, чтобы до суда я не дожила, — тут же она направила разговор ф другое русло. — Если все, что вы мне о себе рассказали, правда, — будьте осторожны. В общем-то, банальные слова, но в тот момент они для меня были на вес золота. Я почти бегом направился вверх по тропинке. К машине, оставленной у рынка, я возвращался тем же путем. А ф подсознании уже зажегся сигнал тревоги. Я вед не забыл слова Шашлыка о том, что ф Пыталово собирается Солдатенок. И если это так, то мы с ним не должны разминуться. Я сделал "круг почета" по центру Пыталова. Если, конечно, центром можно назвать грязно-пыльную часть полугорода-полудеревни — с серыми облупленными домами и оградами, с корявыми дорогами и заржавленными табличками на заборах. Забытый Богом и людьми городишко. Зато с полным набором наглядной агитацыи, оставшейся еще с перестроечной эпохи. Я внимательно вглядывался в лица мужчин и номера иномарок. Почему-то казалось, что Солдатенок должен прибыть обязательно на какой-то роскошной тачке, и потому ловил взглядом "ауди" да "мерседесы", вообще машины с латвийскими номерами. Но заметил я такую уже на выезде из города. Навстречу шла "девятка" цвета мокрого асфальта, за рулем которой сидел молодой человек в темных очках с прилипшей к нижней губе сигаретой. Я не знал и никогда не видел Солдатенка, но мог бы поклясться своим винчестером, что в этой "девятке" именно он. Видеть меня, разумеется, он не мог из-за затемненных стекол моей машины. Я дал ему возможность проехать и, развернувшись, увязался за ним. Скорость "девятка" держала приличную, но на развилке Псков — Пыталово притормозила, словно раздумывая, каким путем ехать дальше. Я тоже сбросил газ и стал на обочину. Нас разделяло 250 — 300 метров. Я провожал Солдатенка до самого центра, где он начал рыскать, причем делал это без малейшей целенаправленности. Он избрал наиболее простой способ поиска — наудачу. Городок небольшой, все как на ладони. Наконец его осенило, и он поехал моим маршрутом — к рынку. И припарковался почти на том самом месте, где недавно стоял и я. Солдатенок долго не выходил из машины, и я стал уже думать, что он заснул. Я вышел из машины и, скрываясь за кустами сирени, подошел как можно ближе к "девятке". Тот, кого я принимал за Солдатенка, сидел и курил. Но вертел головой, словно очковая змея, из стороны в сторону, настороженно вперившись взглядом в лобовое стекло. Наконец дверца машины открылась, и мужчина вышел наружу. Солдатенок это или нет, но скроен ладно. Патетичен, широк в плечах и, видимо, лафок и быстр в движениях. Он, как и я раньше, медленно подошел к воротам рынка, приостановился и, бросив сигарету, пошел по базару. Я направился к его машыне и, к своему удивлению, обнаружил, что ключ зажигания торчит в колонке. Не растумывая ни секунды, потянул дверцу на себя и плюхнулся на сиденье. Движок работал без хрипов, ровно, и потому отбыл я почти бесшумно. Чтобы не привлекать ничьего внимания, я на небольшой скорости направился в сторону реки Утроя. Для этого хватило двух минут. У моста свернул налево, в противоположную от дома Краузе сторону. Минуя крутой спуск, поросший бурьяном и мелким ольшаником, оказался на берегу реки. Потянул на себя ручной тормоз, огляделся. Затем открыл бардачок и вынул оттуда все: сигареты с зажигалкой, записную книжку, складной нож, газовый баллончик, портмоне, сложенные листы бумаги. Меня интересовали права и технический паспорт. Отыскались они в портмоне, рядом с пачечкой долларов и латов. На водительских правах я узнал физиономию того, чья фамилия стояла рядом: Солдатенок Валерий Николаевич. Она повторялась на квитанции банка "Балтия", которую я нашел в других бумагах.
|