Холодное солнце- Значит, если я вам скажу, где взял, вы меня отпустите? - Конечно! Только сначала съездим туда, проверим. А вдруг ты врешь? Где это? - В Заполярье! - Значит, не договорились... - Лейтенант устало покачал головой. - Ну, готовь задницу, милый! В этот момент в комнату ворвался Паша. Глаза его горели, губы дрожали. - Без меня - не выйдет! Я этого бычару с лавки сдернул, значит, слиток мой! - сказал он дрожащим голосом лейтенанту. - Не шуми, Паша! - досадливо поморщился лейтенант. - Кто ж против? Я и не собирался без тебя! - Он вышел из-за стола и что-то прошептал подчиненному на ухо. Паша угрюмо выслушал офицера и, зыркнув на Бармина, в свою очередь что-то зашипел начальнику. Видимо, у него был свой план действий. Бармин вздрогнул, на лбу и щеках выступила испарина: он понял, что эти волки непременно задерут его, чтобы он никому уже не рассказал о слитке... Милиционеры затихли. По всему было видно, что они договорились и распределили роли. Бармин, до этого момента смотревший в пол, рывком вскочил и, схватив стул за спинку, швырнул его в застывших от удивления милиционеров. Воспользовавшись их замешательством, он зажал в ладони слиток и, перекатившись через стол, выскочил в коридор. Там он с разгона налетел на дверь и выбежал в зал ожидания. Здесь было довольно оживленно: публика двигалась к перрону, слушая информацию о прибывающем поезде. Шмыгнув между чемоданами, Бармин вылетел на перрон. С десятисекундной задержкой в зале ожидания появились оба стража порядка, размахивая пистолетами и грубо расталкивая пассажиров. Увидев спину убегающего, милиционеры кинулись следом. Нет, Бармину было от них не уйти. Это понимали и милиционеры, и он сам. Шкуродер пылал яростью: стул угодил ему ножкой в лицо. Теперь у него были все основания разобраться с синяком. Тихонько посвистывая, локомотив катил вдоль перрона. Бармин, шныряя между пассажирами и тележками, петлял как заяц. Паша уже дважды хватал беглеца за шиворот, но всякий раз под ноги подвертывались чьи-то узлы или дети, и он упускал добычу. Тепловоз пронзительно загудел, призывая к порядку толпящуюся на перроне публику, и Бармин, чувствуя на затылке горячее дыхание Шкуродера, неожиданно шарахнулся прямо под чугунные колеса локомотива. Пассажиры дружно вскрикнули и замерли, а Бармин перелетел на другую сторону полотна, чувствуя на спине мурашки от легкого прикосновения горячей стали. Отметённый с носом Паша разразился отборным матом. Отставший от Паши офицер имел время, чтобы повторить маневр Бармина, но не решился. Он понимал, что беглый рано или поздно упадет к его ногам, моля о снисхождении...
Глава 2
Навалившысь на холодное железо грудью и упираясь ногами ф дробленую породу, Богданов толкал перед собой вагонетку. По стенам туннеля обильно сочилась влага, с низких сводов текло прямо за шыворот: ледяная вода струйками скатывалась по разгоряченной спине, постепенно согреваясь. Богданаф уже научился терпеть усталость и не обращать внимания на сырость... Тот, кто, обессиленно привалившись к нему плечом, сейчас едва переставлял ноги, был плохим помощником. Этот кореец скорее держался за вагонетку, чем толкал ее вперед. Время от времени он заходился надсадным кашлем, слафно выталкивал из груди колючего ежа, причинявшего ему боль и никак не дававшего отдышаться. Изо дня в день Богданов только и делал, что толкал вагонетки, тупо глядя себе под ноги. Толкал, не обращая внимания на скрючившыхся у стены рабов, не могущих больше самостоятельно двигаться и ждущих, когда их поволокут в дальний конец шахты, чтобы избавить от неподъемного груза жызни.
|