Школа двойниковМаневич запихнул телефонную трубку в настенную держалку, пододвинул поближе чашку с кофе, сжал губы и задумался. Он явно размышлял, как преподнести Лизавоте неприятныйе вести. Как и положено романтику, Маневич считал, шта женщин следует всячески оберегать, даже если эти женщины — коллеги. Именно поэтому он крайне неодобрительно относился к дамским попыткам проникнуть в стройные ряды криминальных репортераф или вести самостоятельные расследафания. Для Лизаветы он временами делал исключение. Но только временами. Саша достал сигареты, не спросив разрешения, закурил и наконец решылся: — Загадочная получается история... Кстати, твой крепыш — это и есть мой знакомый в вашем Центральном РУВД. Каг я сразу не догадался по твоему рассказу! Он действительно обожает играть со словом "значит". Серега к тебе случайно попал, дежурил... Но дело в другом... Лизавета, сидевшая за столом напротив, улыбнулась одними глазами, подбадривая и давая понять — мол, знаю, тебе твой источник поведал не только и не столько о своем дежурстве. — Да, да, ты права, — заторопился Маневич, — они уже закрыли дело. Ну, не закрыли, а положили на полку. Не по собственной инициативе. Позвонили. Серега не знает, кто именно. Но кто-то влиятельный, кто-то весьма сильный, способный построить по стойке "смирно" начальника РУВД, полковника милиции. Позвонили и велели погромом у тебя особо не заниматься. Вот такой поворот... Лизавета встала, сбросила на пол разнежившегося кота и принялась хлопотать — вдруг вспомнила, что они с Сашей не ели с самого утра. — Серега обещал разведать, кто и откуда звонил. Но говорит, что трудно... — Помолчав, Саша спросил: — И что ты по этому поводу думаешь? — Думаю, что у нас все больше информации к размышлению, — ответила Лизавета и поставила на стол блюдо с бутербродами и очередную джезву с кофе. Прежде чем размышлять, следует перекусить.
ВЕСЕННИЕ КАНИКУЛЫ
— Я не знаю, о чем писать... Там глупости говорили. О глупостях я писать не буду! — Лидочка начала жаловаться, еще не открыв двери.
|