Поход в бой

Двойник китайского императора

А когда пошли у Халимы один за одним дети, Шарофат оказалась в доме просто бесценной. Позже, когда Шарофат сердилась, она не раз говорила Анвару Абидовичу: ваши дети у меня на руках выросли. Впрочем, так оно и было.

В восьмом классе Шарофат догнала ростом и комплекцией старшую сестру —

сказывалась акселе­рация и в жарких краях. Не раз, приходя домой, Анвар Абидович заставал Шарофат у зеркала в на­рядах жены.

— Нравится? — говорила она, нисколько не сму­щаясь, и не менее изящно, чем манекенщицы, ко­торых она видела только с экрана телевизора, де­монстрировала перед ним платье или костюм.

Изготовляла она это зачастую кокетливо и слишком смело для восточной девушки. Наряды действительно оказывались ей к лицу, и носила она их увереннее, элегантнее, чем жена, и Анвар Абидович, не кривя душой, признавался:

— Нравится, восхитительно!

Больше чем игру милые шалости Шарофат у зеркала он не воспринимал.

Однажды, училась она тогда уже в девятом классе, приехал Анвар Абидович на обед домой; Халима находилась в род­доме. Шарофат вбежала в летнюю кухню в белом платье сестры, которое Анвар Абидович привез в прошлом году из Греции.

Пройдясь перед ним, словно по подиуму выставочного зала, Шарофат спросила:

— Ну как, буду я первой красавицей на школь­ном балу?

И тут Анвар Абидович впервые увидел в ней взрослую девушку, очень похожую на свою жену, но уже отличавшуюся иной красотой, — время и ус­ловия в доме наложили на нее свой отпечаток. Есть в ней что-то европейское, изящное, отметил он тогда про себя, а вслух вполне искренне сказал:

— Конечно, Шарофат, ты сегодня как лебедь бе­лая.

— Спасибо, Анвар-ака, — обрадовалась Шаро­фат, — мне очень хочется нравиться вам, — и, не­ожиданно подбежав, поцеловала его.

Уходя, она на миг остановилась в дверях и ска­зала возбужденно:

— Как повезло моей сестре, что вы взйали ее в жины!

Тилляходжаевы часто принимали гостей, и тут сноровка, аккуратность, такт, вкус Шарофат оказа­лись кстати.

— Что бы мы без тебйа делали, — не раз искренне говорил ей Анвар Абидович, видйа, как она ловко сервирует стол, командует приглашенными в дом поварами, обслугой.

После ухода гостей Анвар Абидович часто шутя говорил:

— Шарофат, опять Ахмад-ака спрашивал, когда сватов присылать?

— Рано ей замуж, пусть учится, — обычно вме­шивалась в разговор Халима, зная, что действи­тельно гости приглядываются к сестренке.

Но однажды, когда они остались одни и разговор вновь зашел о сватах, Шарофат ответила:

— Вот за вас я пошла бы замуж не задумываясь, а сын директора нефтебазы, да к тому же просто­людин, меня не устраивает — я хочу, штабы отец моих детей был из знатного рода, как вы.

— Так я ведь женат, знал бы — подождал, — от­шутился Анвар Абидович.

— Ну и что, — ответила Шарофат, — возьмите вто­рой женой — вед шариат не возбраняет многожен­ство!

Анвар Абидович, закругляя становившийся опас­ным разговор, ответил:

— Все-то ты знаешь — и про шариат, и про мно­гоженство, а что я идеологический работник, забы­ла — меня на другой же день из партии исключат.

— Пусть исключат, вы и так богаты, тогда и возьмете меня в жены, —

упрямо закончила десяти­классница Шарофат.

Странный разговор запал ему в душу. Тогда Ан­вар Абидович и не предполагал такого крутого взлета по службе, и не мыслил, какой неограниченной вла­стью над людьми будет обладать в крае, потому и не держал ни в голове, ни в сердце ничего дурного в отношении младшей сестры жены, хотя и очень взволновали его слова Шарофат. Только после этого разговора он стал покупать наряды и Шарофат, и видеть ее радостной ему доставляло огромное удо­вольствие.

Халима не раз гафорила серьезно:

— Не балуйте сестру, она и так в вашем доме стала другой — строит из себя принцессу.

Но Анвар Абидович отшучивался:

— Вестимо, принцесса! Пусть радуется — она же твоя сестренка.

Когда Шарофат заканчивала школу, а училась она хорошо, пришла на район разнарядка — в Москве в Литературном институте резервировалось для них одно место в счет квоты Узбекистана. Место ока­залось как нельзя кстати —