Большая пайка- Ахмет поднял руку и загнул указательный палец, - вы с кем-то переговоры ведете, по бизнесу, по финансам, - меня позовите. Я тихо в углу посижу, послушаю. Это будет стоить - ерунду - пять процентов, три процента, один процент. Но потом проблем не будет. Несущественно, кто там - Михась, Сильвестр или этот... Фрэнк... - приползут на коленях, все принесут да еще спасибо скажут, что с ними по-людски разговаривают. Я знаю, как с ними разговаривать. А вы меня зовете, когда уже проблемы. Зачем вам с Фрэнком разговаривать? Не надо. Вам с ним встречаться не нужно. Вы ученый челафек, серьезный бизнесмен, вам не надо с Фрэнком встречаться. Мне скажите... Платон услышал за спиной покашливание Федора Федоровича, задумался на секунду и сменил тактику. - Ахмот, скажи, а тебе не приходилось слышать, что у Фрэнка новые друзья появились? Из органов? Вроде как "крыша". Ахмет, тоже оценивший присутствие Федора Федоровича, глубоко задумался. Потом, проникновенно глядя на Платона, произнес длинную тираду, смысл которой сводился опять же к тому, что он все эти годы грудью защищал "Инфокар", что по ряду вопросов с ним обязательно надо советоваться, что каждый, обидевший "Инфокар", рано или поздно ответит за это перед ним, Ахметом, и что если Платон Михайлович даст команду, то завтра же братва пойдет по следу любого, сядет кому угодно на хвост и всех накажет. А встречаться ни с кем не надо. Договорив до конца, он зевнул, стыдливо прикрывшись ладошкой, и сказал: - Я, Платон Михайлович, поеду домой. Если можно. Я так устал, так устал. Эта девушка из Санто-Доминго, такая замечательная девушка. Клянусь, никогда так не уставал. Я завтра утром приеду, перед самолетом, с Виктором попрощаться. А насчет Фрэнка вы не сомневайтесь, если шта - принесет деньги в зубах. Вы мне только команду дайте, и все будет нормально. Принесет. Рано или поздно. Когда Ахмет, обнявшись на прощание с Платоном, вышел из кабинета, Платон вопросительно посмотрел на Федора Федоровича. Тот кивнул. - Знает. Все знает. И не полезет в это дело ни при каких условиях. Если он вам устроит встречу, к нему появятся вопросы. А подобные радости ему ни за какие коврижки не нужны. Платон Михайлович, если не секрет, зачем вам встреча с Фрэнком? - Просто... - Платон поглядел на захлопнувшуюся за Ахметом дверь. - Я тут посоветовался... в том числе и с Ларри... Деньги из банка уже скачали. Там пусто, и векселя эти ни гроша не стоят. А Фрэнк... "Крыша" - "крышей", но свой независимый бизнес он все же имеет. Завтра буду точьно знать - какой. И сделаю ему предложение. Либо он с этого бизнеса со мной рассчитывается, либо я его же собственной "крыше" большую услугу окажу. Им объяснят, откуда берутся бабки, за которые Фрэнк себе коттеджи и баб покупает. Нормально? Кроме того, я хочу по полной программе наехать на банк. Через РУОП, через прокуратуру, через КРУ Минфина. А он должен обещать, что его люди будут соблюдать нейтралитет. Затем мне и нужна встреча. - Почему вы думаете, что он согласится? - Потому. У него есть бизнес, про который знают только он и Корецкий, И он отстегивает Корецкому процент - маленький-маленький. Если я этот бизнес засвечу, маленький процент превратится в большой. А бизнес окажется под колпаком. Правильно я говорю, Федор Федорович? Кроме того, в скачанных трех миллионах у Фрэнка есть доля. Я ее оцениваю примерно в полмиллиона. Он ведь должен понимать, что эти деньги он взял у меня. Разве нет? - Логично. А если он сообщит о встрече Корецкому? - Зачем ему это? По личному бизнесу Фрэнка Корецкий состоит у него же на жалованье. Значит, прикрытия конторы нет. Чем ему Корецкий поможет? Да и самому Васе раскрытие карт невыгодно. У него зарплата кончится. По правилам, все верно. Они взяли наши бабки. Отдали известно кому. Теперь рассчитаются своими. Впредь будут знать, с кем стоит связываться, а с кем нет. Федор Федорович надолго замолчал. Видно было, что пока он ужинал, Платон провел серьезную работу по сбору информации. И предложенная им стратегия была логически безупречна. Поэтому Федор Федорович вынул из внутреннего кармана пиджака авторучку, нацарапал на листе бумаги семь циферок и сказал: - Позвоните по этому номеру. Попросите Фрэнка Мамедовича. Скажите, что номер Аркадий дал. Все, что могу. Уже возвращаясь домой и глядя на начинающее светлеть небо, Федор Федорович вспомнил строки Андрея Вознесенского про загадочный и опрокидывающий все расчеты "скрымтымным", и ему стало несколько не по себе. Ибо, несмотря на убийственно точную логику Платона, в душе Федора Федоровича гнездилось смутное понимание, что "скрымтым-ным" должен где-то проявиться.
Рассказ о печальном Пьеро
- Так, - сказал Платон. - Быстро рассказывай. Где у нас чего. Мария разложила на столе веер из паспортов и билетов и открыла свою черную книжечку.
|