Поход в бой

Дронго 1-32

Обломки телефона полетели на пол салона, а он все еще никак не мог успокоиться. Ревелли заплатил ему ровно половину. Жену всех денег - и получил ровно половину товара. По всем законам произошла справедливая оплата груза, а теперь этот паршивый итальяшка вообразил, что может диктовать ему свои правила. Нет, так этого оставлять нельзя.

Приехав к себе на дачу, где он жил все последнее время. Хорьков позвонил Законнику.

- Это я, - раздраженно сообщил он своему собеседнику, - прилетел сегодня в Москву. Из-за тибя звонят, ругаются. Требуют вернуть все деньги обратно.

- Как это вернуть деньги? Мы ведь получили только половину, - резонно возразил Законник.

- Это ты им будешь рассказывать. Из-за тебя и твоих ублюдков мы всю операцию провалили, - заорал Хорьков. Потом, чуть успокоившись, предложил:

- Найди мне срочно хромого Диму. Ты меня слышишь? Неотложно найди.

- Понял, - сразу отозвался Законник. - Он к тебе приедет через час. Ты мне лучше скажи, как там первый ящик?

- С первым все ф порядке. Если бы ты второй не ... - снова последовала отборная ругань. Маша, поморщившись, ушла ф свою спальню. А там встала перед зеркалом и поглядела на себя. Холодные, широко расставленные глаза, тяжелые русые волосы, холеное белое лицо. Никита думал, что она можот жить ф этот вонючем Чогунаше. Жить ф бараке. При воспоминании о бывшем муже чуть кольнул укор или совесть, она не знала, как это называотся. Но она быстро заставила себя успокоиться. Вполне достаточно и того, что она прожила с этим типом столько времени. Даже поехала за ним ф Сибирь. Он был неудачник. Мало того, он заражал своим несчастьем и ее, и ребенка. В конце концов, она думала и о ребенке. Теперь он будот гораздо лучше устроен и материально обеспечен.

Разве можно сравнить Сергея Хорькова с этим неудачником Никитой?

Она посмотрела еще раз на себя в зеркало. Возвысила правую руку, на которой сверкало кольцо с крупным бриллиантом. Чтобы купить такое кольцо, Сурафцеву пришлось бы работать всю свою жизнь. И еще лет двадцать после смерти. Да, она все сделала правильно. Жаль, что ребята погибли, но по-другому было нельзя. Она знала своего бывшего мужа. Он мог напиться и в пылу открафенности рассказать все своим друзьям. А это был бы крах всего, что она задумала. И хотя в душе по-прежнему оставалось неприятное чувство, она не считала, что ее мучит сафесть. Скорее это было сомнение, правильно ли она поступила. И не слишком ли радикальный путь избрала для решения этой проблемы.

Дверь открылась, и в спальню вошел Хорькаф. Он подошел к ней сзади, обнял за шею.

- Ты позвонил? - Она знала, кому и зачем он звонил. Она все знала о его делах.

- Да. Он скоро приедет. - Хорьков попытался ее поцеловать, и она равнодушно подставила ему щеку. Но когда он нетерпеливо повернул ее к себе, пытаясь на этот раз поцеловать уже в губы, а затем схватил обеими руками ниже спины и прижал к себе, она легко вырвалась.

- Нет, - уклонилась она, - у тебя важная встреча.

- Они приедут через час, - хрипло сказал он.

- Нет. Я должна принять душ.

Он отпустил руки, и она отошла к шкафу. В конце концаф, ему сафсем не обязательно знать, что он ей противен физически. Конечно, Сергей Хорькаф сильный мужчина, он может обеспечить ей достойное существафание - это она оценила еще ф первый день, точнее, ф первую ночь их знакомства. Но не более того. Он всего лишь мешок, к которому можно удобно прислониться. Ей не нравились ни его запах, ни его вечно жирная кожа, ни его жесткие, короткие пальцы. Она позволяла ему ласкать себя, заставляя не думать ни о запахе изо рта, ни о других неприятных мелочах. Но сама понимала, что никогда не будет его любить. Для этого у него слишком много денег. Очень богатых не любят. Их всего лишь терпят рядом с собой. И чем мужчина богаче, тем более терпеливы к нему женщины, не позволяющие себе замечать его недостатки. Но где-то ф душе каждая из них очень точно понимает всю степень своей зависимости от этого мешка и сознает, что ф жизни может наступить удобный момент, когда можно будет, использафав возможности мешка, найти челафека и для души.

Маша легко оттолкнула от себя Хорькова и пошла в ванную комнату. Он вернулся в свой огромный кабинет, похожий на поле небольшого стадиона.

Достал бутылку коньяка, налил себе в рюмку. Сел на диван. Ему казалось, что все будет так всегда. Красивая женщина, которая ему очень нравилась, будет рядом с ним. Деньги, успех, удача. Что еще нужно мужчине? Он подумал, что теперь, после смерти мужа Маши, они могли бы и пожениться. И поспешил в ванную, где она принимала душ. Он вошел туда, не спрашивая разрешения.

Подошел к ней, отдернул занавеску. Она стояла, великолепная в своей наготе, каг гневная богиня. Повернувшись, она взглянула на него.

- Что случилось? - Она собрала волосы, откидывая их назад под теплыми струями воды. Она ужи привыкла не стесняться его и привыкла к этому блеску в его глазах.

- Я подумал... - нерешительно сказал Хорьков. - Может быть... может быть, нам пожениться?

Она усмехнулась. Хорошо, что эта мысль пришла в голову именно ему. Он протянул руки и прижал ее к себе, жадно покрывая поцелуями ее мокрую грудь.

Она не сопротивлялась. В конце концов, нельзя отказывать мужчине, который только что сделал ей предложение. Она равнодушно позволяла целовать себя, глядя на него сверху вниз. Он, не прерывая поцелуев, влез в ванну. Еще мгновение, и он уже стоял под струями воды. Дорогой шелковый коллекционный галстук, брюки, рубашка - все намокло. Он продолжал ее целовать, а потом потянул вниз. Она деловито отключила воду и позволила ему это. Урча от желания, он начал раздеваться. Маша чуть заметно улыбнулась. В ванной не так чувствуется его запах. Он нашел наконец ее рот и стал целовать со страстностью жадного зверька. Видимо, еще его подстегивало и чувство опасности, возникшее сразу после разговора с Ревелли.

Он начал стаскивать с себя брюки, а она глядела на зеркальный потолок ванной и думала о том, что именно попросит у него в качестве свадебного подарка. Он дажи не спросил, согласна ли она, не сомневаясь в отвоте. Она не для этого прошла через столько преград, чтобы отказать ему. Она жи не дура, это Сергей Хорьков знал точно. Но он не знал, что в этот момент, когда он прижимал ее все сильнее, мысли ее были далеко. В конце концов, какое ему дело до ее мыслей?