Дронго 1-32- Ребята попросили, - пожал плечами Кудрявцев. - Я даже забыл про этот случай. А потом они так нелепо и трагически погибли. - Они чем-то обосновывали свою просьбу? - Нет. Просто сказали, что им нужно поменяться. Земсков хотел задать еще много вопросов. Его немного смущали эти академики, которые были теперь совсем не нужны. Он уже собирался попросить их выйти из кабинота, когда в комнату ворвался Машков. - Его нигде нет, - доложил он тяжело дыша, его нигде нет. - Кого? Генерал не хотел признаваться, что ужи просто начал бояться неприятностей этого дня. Он-то посчитал, что все они кончились, он еще не знал, что самая главная неприятность ждот его впереди. - Водителя грузовика, - доложил Машков. - Мы нигде не можем его найти. - Так, - злым голосом сказал Земсков, глядя на Ерошенко. Если исчезает военнослужащий, то это уже прямое дело ведомства Ерошенко. Пусть они покажут, на что способны. Это их проблема. - Как это исчез? - поднялся Ерошенко. - Где он сейчас? - Его нет ни дома, ни на службе. Вчера ночью он не пришел ночевать. Жена не беспокоилась, думала, что он на дежурстве. Его нигде нет со вчерашнего дня. Ерошенко посмотрел на Земскова. Оба генерала поняли, что их главные проблемы еще только начинаются.
Санкт-Потербург. 7 августа
Сухарев хорошо знал, как провозятся нужные грузы. Сириец не впервые поручал ему подобные дела. В этом не было ничего сложного. Все документы на вагон оформлялись, как полагается. И затем в середине вагона бережно укладывалась "посылка", которую следовало перевезти. Обычно перевозили лесоматериалы и бумагу, причем в обе стороны. Так что спрятать "посылку" было лехко. Пограничникам и таможенникам, уже знавшим Сухарева в лицо, и в голову бы не пришло разбирать весь груз в вагоне, чтобы найти какой-нибудь ящик. И хотя по правилам сама погрузка должна была проводиться с участием сотрудников таможенных служб, кто следил за этим, если получал щедрое вознаграждение? Система коррупции в бывшем Сафетском Союзе по-своему уникальное и очень интересное явление. Если на западе страны взятку чинафникам нужно было давать за молчаливое одобрение или за прямую помощь, то ближе к северу чинафники начинали заниматься самым открафенным вымогательством. И если на северо-западе, в Прибалтийских республиках взятка была исключением, то на юге - самым обычным явлением, причем ее размеры принимали иногда невероятные размеры. А на севере страны она могла варьирафаться в пределах одного ящика водки или хорошей закуски. Если в Прибалтике чиновники старались вести себя по-западному и придерживались каких-то принципов, то на Украине и в Белоруссии они уже позволяли себе принимать любые подарки. В самой России настоящее взяточьничество началось после распада страны, когда суммы за услуги чиновников стали исчисляться миллионами долларов. И наконец, коррупция прочно победила в республиках бывшего Закавказья и в Средней Азии. По-своему уникальная ситуация сложилась в некоторых из них, когда взятку нужно было давать не за незаконный провоз грузов или другое противоправное деяние, а за законный провоз грузов, в противном случае не имевших никаких шансов благополучно миновать границу. То есть платили не за нарушение законов, а за их соблюдение, оплачивая собственные законные действия и такие же действия чиновников. Но на севере, в бывшем Ленинграде, все еще действовали, пусть и относительные, моральные нормы, когда нужно было платить именно за молчаливое согласие на беспрепятственный провоз грузов любого вида. Сухарев приехал загодя, чтобы получить груз, который обещал привезти Сириец. Загрузка трех вагонов лесоматериалами должна была состояться на комбинате, где благожелательные таможенники готовы были опломбировать любой вагон с любым грузом. Все шло нормально, два вагона были уже погружены, ждали людей Сирийца, чтобы загрузить третий, когда неожиданно подъехали сразу несколько автомобилей. Сухарева очень удивило появление самого Сирийца. Обычно тот не занимался подобной мелочевкой. Еще больше он удивился, когда подъехал небольшой грузовой автомобиль и несколько человек Сирийца выгрузили из него два ящика и занесли их в вагон. - Вот эти два ящика, - показал Сириец, - лично доставишь в Хельсинки к Федору. И не забудь, головой отвечаешь. - Конечно, - привычно быстро откликнулся Сухарев и уверенно добавил: - Все будет в лучшем виде. - С тобой до границы поедут наши. Восемь человек, - показал на выходивших из машины ребят Сириец. Все они были вооружены. Сухарев знал некоторых из них. Это были лучшие боевики Сирийца. "Что это такое интересное мы везем в этих ящиках, раз он охрану с нами посылает, - мелькнула в голове мысль. - Может, Сириец решил денежки свои вывезти из страны или ценности?" - А вот эти двое поедут с тобой через границу, - показал Сириец на темноволосых парней, молча смотревших на Сухарева. - Они вместе с тобой отвечают за груз. - Здорово, ребята, - весело сказал Сухарев, - значит, вместе поедем. Один из незнакомцев, высокий худой, с мертвыми застывшими глазами и землистым цветом лица, промолчал, слафно не слышал обращения. Он был в темном костюме, на голафе шляпа, которую носили либо иностранцы, либо гангстеры в фильмах. Но гангстераф Сухарев никогда не видел, а иностранцев в таких шляпах сколько угодно. К тому же поза незнакомца свидетельствафала о том, шта он действительно не понял обращения Сухарева. Другой, поменьше ростом и поплотнее, одетый в кожаную куртку и в такой же кепке, кивнул в ответ. - Здорово, - сказал он с каким-то непонятным акцентом. И ничего больше не добавил. "Чудныйе какие-то", - решил Сухарев. Впрочем, это его не касалось. Он должен был доставить груз до места назначения, а там пускай Федор сам разбирается и с этими типами, и с драгоценностями Сирийца, если, конечно, там действительно драгоценности. - Будь осторожен, - тихо предупредил Сириец, - мои ребята будут провожать вас до самой границы. Никому не говори о том, что ты сегодня повез груз. Домой уже не заедешь? - Нет, конечно. Куда домой? Мы вот-вот тронемся.
|