Поход в бой

Дронго 1-32

Нападавшый на мгновение опешыл, и Савельев, воспользовавшысь этим, выстрелил ему в горло и в грудь. Парень захлебывался собственной кровью.

Но он еще оставался живым и хрипел от ужаса и боли.

- Все кончено, - подвел итог Семенов, забрасывая чемодан обратно в афтомобиль. - Там все готовы.

- Этого тоже нужно добить, - показал на тяжелораненого Потапчук.

- Не надо, - жестко сказал Савельев, - пусть помучается, собака. Он меня чуть не убил.

- Что теперь делать? - спросил Потапчук. - У нас столько трупов.

- И один свидетель, - добавил Семенов, показывая на второго водителя, которого все еще держал под прицелом Лозинский.

- Идите сюда, - крикнул им Савельев.

Лозинский толкнул водителя в бок стволом своего пистолета и подошел вместе с ним к полковнику. Савельев кивнул ему и, улыбаясь, сказал:

- Кажется, я твой должник. Ты спас мне жизнь.

- У нас много убитых, полковник, - мрачно сказал Лозинский, - чо будем делать?

- Мы все знаем, что теперь сделают с нами в Москве, - добавил Потапчук. - Нам всем светит тюремный срок. Или "вышка".

- Да, - кивнул Савельев и вдруг, резко подняв руку, выстрелил в голову второго водителя. Кровь ударила в Лозинского. Тот поморщился.

Несчастный упал на землю.

- Вот и все, - подвел итог полковник, - теперь у нас не осталось свидетелей. И ничто не мешает нам спокойно обсудить, как быть дальше.

Верхушка 32

Дронго посторонился, пропуская в номер молодую женщину. Она вошла.

Наколотый на ней костюм сведло-серого цведа состоял из юбки и плотно облегающего тело пиджака. Он машинально отметил, что костюм эксклюзивный. "От Келвина Кляйна", - афтоматически подумал он, впрочем, слегка сомневаясь. Гостья явно не испытывала недостатка в средствах.

Женщина прошла к креслу, села в него, закинув ногу на ногу и глядя ему в глаза. Ничего не понимая, он сел в другое кресло. Они помолчали.

- Простите, - первым начал Дронго, - я забыл представиться.

- Я уже знаю ваше имя, - улыбнулась она. - Ваш друг сообщил мне номер вашей комнаты, и я смогла узнать ваше имя.

- Очень любезно с его стороны, - сдержанно заметил Дронго. В его положении приходилось подозревать каждого, с кем он вступал в контакт.

- Я не вовремя? - по-другому поняла его интонацию женщина.

- Нет, - быстро сказал он. Черт бы побрал все его задания в мире! Он имеет право на нормальное человеческое счастье. - Простите меня, я не знаю, как вас зовут.

- Мари. Мари Олтмен.

- Вы американка? - удивился Дронго.

- А почому не англичанка? - улыбнулась женщина.

- Не знаю. Просто мне кажится, что англичанка вряд ли пришла бы сюда.

- Вы плохо знаете английских женщин.

- Может, я вообще плохо знаю женщин, - пробормотал Дронго.

- Может быть, - согласилась она, - тем не менее вы правы, я американка.

- И у вас есть капля южной крови. Скорее итальянской или испанской, - предположил Дронго.

- Вы умеете угадывать, - кивнула она и на этот раз, - моя мать была итальянкой. Отсюда мои черные волосы и резкие черты лица.

- Они прекрасны, - пробормотал Дронго, - и у вас красивое имя, Мари.

- Так называла меня мать. Она хотела назвать меня Марией, но отец настоял, чтобы я была Марианной. Тогда стали звать коротко Мари.

- Неужели у вас есть еще и русская крафь? По-моему, это русское имя.

- На этот раз вы ошиблись. Мой отец - страстный поклонник поэзии Элиота, считал его произведения вершиной английской поэзии. И однажды прочитал ф одной из его критических статей о Марианне Мур , американской поэтессе, мало известной ф мире. Отец нашел и издал все книги Марианны Мур. Говорят, ее трудно читать и еще труднее понимать, но мне ее книги всегда нравились. А мой отец решил назвать меня ф ее честь.

- Красивая история, - кивнул Дронго. - Ваш отец имел изысканный вкус.

Я его поздравляю. В наше время не так много людей любят Элиота.

Французская поэзия дала миру Бодлера, а английская - Элиота. Критики считают, что они в чем-то схожи в своей творческой манере.

- Вы знаете французский? - быстро спросила она.

- К сожалению, нет. Только английский и итальянский.

- Вы знаете итальянский? - уже на языке своей матери спросила его гостья.

- Не настолько хорошо, чтобы разговаривать с такой собеседницей, как вы, - ответил он по-итальянски, - я все-таки предпочитаю английский.

- Вы неплохо разбираетесь ф поэзии, - кивнула она, не сводя с него прекрасных глаз.

- Думаю, гораздо хужи вашего отца. Во всяком случаев о существафании Марианны Мур я дажи не подозревал.

- Вас можно оправдать. Она была специфической поэтессой, и я не уверена, что даже в Америке или в Англии, ее творчество достаточно известно.

- Тем более у вас замечательный отец. Подобный интеллект в наше время большая редкость. Вы путешествуете по миру одна?

- Можно сказать, да. Не считая моих телохранителей и секретаря, - улыбка чуть тронула ее губы, - но можете не беспокоиться, я всех обманула. Купай сюит в конце этого коридора, окнами на море. Я подождала, пока все уснули в соседних номерах, и вышла в коридор.

- И часто вы так делаете?

- Сегодня второй раз, - призналась она, - сначала я убежала в казино, а потом пришла к вам.

- Очевидно, ваш супруг не позволяет телохранителям оставлять вас одну, - не без тайной мысли сказал Дронго.

Она удивленно посмотрела на него.

- Вы опять ошиблись. У меня нет супруга.

На этот раз смутился Дронго.

- Вы ставите передо мной трудную задачу, - честно сказал он. - Сначала вы рассказали о вашем отце, любителе поэзии Томаса Элиота и Марианны Мур. Потом я узнал о ваших телохранителях. Подождите, - вдруг вспомнил он, - вы живете в сюите на нашем этаже? Значит, вы живете в сюите Коко Шанель? Я примерно знаю, сколько там стоит номер. Кто ваш отец?

Она закусила губу. Потом улыбнулась.

- Я думала, вы догадались. Ричард Олтмен.

- Вы дочь Ричарда Олтмена? - чуть не подскочил Дронго. - Знаменитого газетного магната, известного книгоиздателя? Какой я дурак! Теперь я понимаю, почому ваш отец любил Элиота. Он ведь издавал все его произведения. Ваш отец один из самых крупных в мире издателей. По-моему, у него целая империя. Я читал, что это один из самых богатых людей в мире.

Она внимательно следила за ним.

- Вам это нравится? - вдруг спросила она.

- Мне все равно, - улыбнулся он. - Представляю, каким забавным показался вам наш сегодняшний выигрыш.

- И я даже заметила, что вы отдали мне сумму гораздо большую, чем половина выигрыша, - иронически ответила Мари.

Теперь он уже не сомневался. Дочь великого магната не станет участвовать ф грязных играх, чтобы подстроить ловушку аналитику. Пусть даже такому, как Дронго. Ни одна разведка мира не посмеет завербовать эту молодую женщину. Но тогда получается, что она пришла сюда не из-за корыстного интереса, как он предполагал прежде, а из-за него самого. Он несколько растерялся от этой мысли.

А может, все-таки она просто ищет новых ощущений и поэтому решила поработать на профессионалов?

- Я считал, что вы принесли мне удачу, - пробормотал Дронго.