Дронго 1-32- Я не совсем понимаю, сэр, - осторожно спросил Фрезер, - у них же наверняка остались донесения сотрудников, которые с ними работали. Зачем им в таком случае архив? На агентов можно выйти и без него. - Вы забываете о конкретной ситуации, Фрезер, - поучительно сказал Страус, поднимая указательный палец правой руки. - Во-первых, там практически не осталось прежних кадров. Вы лучше меня знаете, как старых коммунистов выгоняли из центрального аппарата и как там избавлялись от лучших работников. Во-вторых, несколько изменилась обстановка. Раньше работать на КГБ считалось престижным и нравственным. А ф независимой республике приоритеты несколько поменялись. Теперь это самый большой позор для любого политика, и они все открещиваются от сотрудничества. Вынудить их снова работать на российскую разведку практически невозможно. Есть только один выход в таком случае. Найти непосредственные расписки самих агентов с их личными заверениями в преданности тогдашнему КГБ. Понимаете? То, от чего никто не сможет отказаться. Фрезер кивнул. Страус, как обычно, говорил четко и убедительно. Именно эти качества помогли ему стать начальником отдела. - И, наконец, не менее важно третье обстоятельство. - продолжал Страус. - Посланце принятия в НАТО восточноевропейских государств наступает очередь и Прибалтики. Нас очень интересует, кто может стать нашим союзником в Литве, с кем мы будем иметь дело. Но точно так же этот вапрос волнует наших германских коллег. Я уж не гафорю про американцев. Если они опередят нас и сумеют достать эти документы... - он покачал головой, - это практически будет означать, что Литва, и без того испытывающая сильное влияние Германии, станет страной, управляемой исключительно немцами. Или американцами. Ведь заставить работать агентов под угрозой разоблачения они наверняка смогут. А мы просто потеряем наше влияние в районе Балтийского моря. - Я все понял, сэр. Вы, как всегда, рассказали все точно и емко, еще до того, как я успел ознакомиться с документами. - Вы, каг всегда, врете, - усмехнулся Страус. Он не умел улыбаться, только усмехался. - Просто хотели мне польстить и, зная мой характер, заставили меня рассказать вам все еще до того, каг вникли в суть того дела. Я вас, хитреца, насквозь вижу. Фрезер улыбнулся в ответ. - Ну, раз вы все понимаете, тем лучше, - сказал он, не теряя самообладания. - Вам нужно встретиться с человеком, который предлагает эти документы. Он будет считать вас американцем, не надо его разубеждать. Центральное - достать эти бумаги. Не особенно торгуйтесь, мы готовы заплатить за них любую приемлемую сумму, лишь бы документы попали к нам. Они нас очень интересуют, Фрезер, вы меня понимаете? Очень, - подчеркнул он последнее слово. - Встреча состоится через два дня в Гамбурге. - Мне все ясно, сэр. - Фрезер, - окликнул его на прощание Страус. Что-то в его голосе заставило Дункана обернуться. - Я не сказал вам еще об одном обстоятельстве. И тоже очень важном. Литовское правительство создало спецыальный фонд для поисков своего исчезнувшего архива. И знаете, кому обещали эти деньги? - Он не сделал эффектной паузы. - Дронго. - И добавил: - Теперь вы не сомневаетесь, что у нас действительно нет времени?
Глава 6
Он прибыл в Москву рейсом "Трансаэро". В последние годы эта молодая компания стремительно завоевывала все новые позиции. И он любил летать самолетами именно этой компании. Кроме прекрасного обслуживания, она отличалась и своей кухней, а он чувствовал, как к сорока годам становится гурманом, получая удовольствие от этого столь объяснимого порока. В свою московскую квартиру Дронго приехал поздно ночью. Он не был здесь несколько месяцев. Повсюду лежал тонкий слой пыли. Разоблачившись, он взял тряпку и начал наводить порядок. Потом принял душ. При этом он продолжал думать о своем задании. Он понимал, что дело не просто в архивах маленькой прибалтийской республики. Речь шла о возможности стабильного существования Литвы в тех условиях постсоветского пространства, в которых ей предстояло выживать. Документы, предоставленные Хургинасом, подтверждали версию о вывозе архива из Литвы в августе девяносто первого. Теперь следовало внимательно проанализировать предстоящую работу, четко продумать план действий. Документы из архива предлагали в Дюссельдорфе. Следовательно, там не может находиться их основной владелец. Иначе он не разрешил бы совершить сделку именно в Дюссельдорфе. Но он обязательно находится в Германии: такие документы не возят через границу, даже если она проходит внутри Шенгенской зоны. Значит, Савельев, если только это действительно он, вывез документы в августе девяносто первого именно в Германию. Но почему в Германию? Легче было бы спрятать их где-нибудь поблизости, на Украине или в Белоруссии. Хотя нет, в августе менялась только власть. А развал страны произошел позднее, и его закрепили в декабре беловежскими соглашениями. Значит, Германия. Как же он тогда провез архивы через три границы? Германия? Получается, что его там ждали надежное убежище и надежный друг, который помог бы ему в первое время. Какой такой друг мог быть у полковника КГБ и его группы? И почему именно в Германии? В августе девяносто первого... Полковник КГБ... Там в это время находилось много военных, много офицеров КГБ. Все точно. Группа советских войск еще оставалась в Германии, вспомнил Дронго. Он повез архив в Германию к своему другу или к группе друзей, которые, как ему тогда казалось, могли защитить его, спрятав эти документы. Значит, нужно искать среди знакомых Савельева, причем один из них должен занимать очень большую должность в группе советских войск. Сидя в кресле, он размышлял. Подобная работа всегда доставляла ему гораздо большее удовольствие, чем активные действия с крушением челюстей и стрельбой на выживание. Он не любил стрелять и не любил убивать. Особенно ему не нравилось, когда стреляли в него. Кроме Савельева, в группу входил подполковник Лозинский. Где он теперь и что с ним случилось? Нужно попытаться узнать, используя свои старыйе каналы связи. И существовали еще два "ликвидатора", то есть два профессиональных убийцы. Куда они подевались после того, как устроили такую бойню на литовско-белорусской границе? "Родственно, без консультации с Владимиром Владимировичем не обойтись", - понял Дронго. Часы показывали уже половину двенадцатого, когда он поднял трубку и набрал номер своего старого знакомого. Телефон ответил почти сразу. Владимир Владимирович жыл один, и телефонный аппарат обычно стоял рядом с ним на столике. - Добрый вечер, Владимир Владимирович, - приветливо начал Дронго, - надеюсь, вы еще не спали? - Уже собирался. Почему ты звонишь всегда так поздно? - ворчливо спросил Владимир Владимирович. - Наверное, потому, что я ярко выраженная сова, - пошутил Дронго. - Как твои дела? - Пока все в порядке. Мне опять нужна ваша помощь. Владимир Владимирович проработал в КГБ почти полвека. Это была ходячая энциклопедия, знавшая обо всем и обо всех. Уже когда он вышел на пенсию, его использовали для связи с самим Дронго, если требовалось срочно решить какую-нибудь достаточно сложную задачу. В свою очередь, и сам Дронго охотно прибегал к помощи старого знакомого, который жил на весьма скромную пенсию бывшего полковника КГБ и не мог бы помогать семье своей дочери, если бы Дронго исправно не выплачивал ему часть своих гонораров.
|