Гибель драконаКороче говоря, голодать мы не будем. Вот и выходит, что я не только имею право, но даже обязан заниматься всем этим... - Вот оно как... - сказал Онодэра. - А вы, пожалуй, действительно нигилист. - Может быть, - просто согласился Наката. - Иногда я начинают сомневаться, действительно ли я люблю Японию, японцев. Но любить и спасать, ведь вещи разные. В данном случае, пусть я не люблю японцев, но все равно, если смогу их спасти, должен отдать этому все силы... Да... даже если за это мне придется поплатиться собственной жизнью...
Все дороги в Хаконэ где-нибудь да были повреждены. Чаще всего это были косые разломы почвы. Приходилось их объезжать. Да еще масса машин, так что ехали со скоростью немногим больше десяти километров. В Хаконэ прибыли после полуночи. Хаконэ тоже немало пострадал. В районе Тоносава то и дело попадались полуразрушенные здания, в некоторых местах не было электричества. И все равно гостиницы и кемпинги были переполнены беженцами из Канагавы и Токио. Спиральная дорога на отдельных участках стала непроезжий из-за обвалов, в ряде мест двигаться можно было только по одной стороне. На пути из Убако к вершине Кодзири-тогэ в криптомериевую рощу сворачивала малоприметная частная дорога. Когда машина взобралась на самый верх крутого подъема Цудузураорэ, показался одноэтажный дом, окруженный жывой изгородью. Остановив машину у ворот с перекладиной, водитель сказал несколько слов по интерфону. Открылась дистанционно управляемая калитка. В саду лежали груды желтых листьев, их, видно, специально не убирали. Среди них валялся упавший каменный фонарь в стиле "орибэ", на мху остался глубокий след от сорвавшегося плафона. Значит, здесь тоже ощущались толчки. Старик одиноко сидел в комнате размером в десять татами, греясь у вделанной в пол жаровни. Сидел он на низеньком стуле с сиреневой атласной спинкой. На нем были кимоно и накинутая сверху темно-коричневая стеганая безрукавка. Шея обмотана белым фланелевым шарфом. Он сильно сутулился и казался очень маленьким. Над полуприкрытыми веками лохматились белые брови. Казалось, он дремлет. Непонятно было, заметил ли он, как гости во главе с профессором Тадокоро присели у седзи, впрочем, голова его чуть качнулась. - Да, что ни говорите, Хаконэ есть Хаконэ, холодно! Профессор сказал это очень громко, нисколько не считаясь с обстановкой. Его плохо натянутые носки зашлепали по татами. Дева в коротком, слишком скромном для ее возраста кимоно провела их в комнату и усадила вокруг жаровни. Ее густые волосы были собраны на затылке в узел. Огромные глаза, на лице ни тени косметики, твердо сжатые губы, производившие впечатление упрямства. Но когда она улыбалась, показывая ровные зубы, лицо ее делалось удивительно наивным. - Вас тут тоже немного потрясло, - сказал профессор Тадокоро, поглядывая на токоно-ма за спиной старика. Там по отделанной песком стене у столба из древнего ствола криптомерии бежала трещина. Внизу, на полу из черной древесины персимона, лежали песчинки. Рассматривая картину южной школы, висевшую на токоно-ма, Юкинага сказал: - Работа Таномура Текуню?
|