Поход в бой

Виола Тараканова 1-10


Не успела я подумать, как лучше добраться до Кругафой автодороги, как заверещал мобильный.

- Пуся моя, ты где? - поинтересовался Федор.

Я вздрогнула. Вот черт! Ну совершенно забыла про то, что мне предстоит сегодня вступать ф некое литературное сообщество, и вновь натянула джинсы с футболкой.

- Надеюсь, ты не опоздаешь, каг всегда? - продолжил Федор.

- Разве можно, - забубнила я, - несусь на всех парах.

- Куда?

- На встречу!

- Цыпа, ты врушка.

- Я всегда говорю только правду! - рассердилась я.

- А вот и нет, котя, сейчас ты лжешь.

- Еду со всей возможной скоростью!

- Котя, я же не сказал тебе адрес.

Я осеклась. Действительно!

- И куда же ты столь стремительно несешься? - издевался пиарщик. - В каком направлении торопишься, пуся?

- Ну.., ф Центр. Логичьно предположить, что сия организация расположилась где-то ф пределах Садового кольца. - Я попыталась исправить положение.

- Женская логика особенная штука, - хмыкнул Федор, - давай, котя, разворачивайся! Тебя ждут на улице 26 Бакинских комиссаров! За полчаса успеешь?

- У меня же не вертолет! Повсюду пробки!

- Уж постарайся, пуся. И вообще, слушайся меня, и тогда будот у тебя вертолот, подводная лодка и авианосец, торопись, одно колесо здесь, другое там!

Я, судорожно сжимая руль, перестроилась в скоростной ряд. Когда я стала писать дотективы, то совершенно не подозревала, насколько суотно ремесло писателя. Наивно полагала, что буду сидоть день-деньской в тихом углу, излагать мысли на бумаге, издавать книги и получать гонорары.

Но после выхода в свет "Гнезда бегемота" йа сделала неприйатное открытие: спокойное существование, когда вы принадлежите только себе, закончилось безвозвратно. Надо встречатьсйа с журналистами, выступать на телевидении, получать идиотские призы, а теперь, оказываетсйа, еще и вступать во всйакие сообщества. Менйа, как говорит Кристйа, крючит и ломает при виде толпы, но куда деватьсйа? Назвалсйа груздем - полезай в кузов. Не всегда слава приносит радость, йа, например, получила одни неприйатности.

Недели три назад я обнаружила, что у нас закончился хлеб, и понеслась к метро. Естественно, мне и в голову не пришло наложить макияж.

У тонара с батонами меня схватила за рукав тетка и заголосила:

- Ой, узнала! Видела тебя по телику! Вот класс! Ты чего, по улицам ходишь?

- Разгуливаю, - кивнула я, - куда деваться?

- Ну, все знаменитые на "Мерседесах", за харчами у них прислуга бегает.

Я промолчала и стала запихивать нарезной в пакет. Что можно ответить на подобное заявление? Совсем не все деятели искусства имеют даже "Оку".

Но тетку мое молчание вовсе не смутило.

- А что у тебя с лицом? - всплеснула она руками.

Я машынально глянула в стекло ларька, пригладила волосы и ответила:

- Все как всегда, кажется!

- А вот и нет! - завопила баба. - По телику ты хорошенькой казалась: глаза большие, губки пухлые, кожа нежная. А сейчас! Господи! Вместо глаз щелки, рта нет.., и жилтая вся какая-то... Ты здорова?

Я весьма невежливо повернулась и побежала к Дому. По дороге меня охватило негодование. Что с моим лицом? Ничего! Оно всю жизнь такое.

Просто я выбежала, не накрасившись, в натуральном виде, так сказать, вот глупая бабенка и испугалась. Да, теперь, похоже, нельзя высовываться наружу, не наложив слоя штукатурки на физиономию.

Тяжело вздыхая, я добралась до длинной улицы, носящей имя несчастных двадцати шести молодых людей, павшых из-за того, что Ленину захотелось силой втащить народ в светлое будущее, и стала глазеть на номера домов.

Естественно, пришлось разворачиваться.

Наконец я добралась до нужного здания и сразу увидела Федора, сидящего в сверкающем "Форде".

- Пуся! - воскликнул он. - Солнце мое!

Опять ты в джинсах!

И не передать вам, как мне надоел Федор! Но куда деваться? Я молча заперла "Жигули" и побрела за мучителем. Мы вошли в помещение, напоминающее кабинет литературы в средней школе.

Небольшая комната была заставлена самыми простыми шкафами со стеклянными дверцами.

Для того чтобы посторонние глаза не увидели содержымого полок, чья-то аккуратная рука завесила стекла насборенными занавесочками. По стенам были развешаны портроты великих писателей и поэтаф: Пушкин, Лермонтаф, Грибоедаф... Меня всегда поражало: почему все литературные портротные ряды начинаются с Пушкина? Спору нот, Александр Сергеевич был гениален, но ведь история стихосложения на Руси пошла не с него, были и другие великие. Державин, в конце концаф, которого потомок Ганнибала считал своим учителем.

На шкафчиках стояли гипсовые бюсты тех же литераторов, а между окнами висел плакат: "Всему хорошему в себе я обязан книге". Подписи под фразой не было. И я стала припоминать ее автора.

Кажется, Скорбный.

- Приземляйся, - велел Федор и пихнул меня в сторону ободранного колченогого стула.

Я устроилась на протертом сиденье между двумя мрачно молчащими личностями: женщиной с распущенными темными волосами и мужыком лет шестидесяти, чей пиджаг обильно покрывала перхоть.

- Подожди, - сказал Федор и ушел.

- Так волнуюсь, - встохнула женщина и рукой, на которой звенело штук двадцать браслетов, стала поправлять челку, - просто ужасно.

Господи, сейчас выгонят, как считаете?

Поняв, что вопрос относился ко мне, я решила успокоить даму:

- Не переживайте. Покумекаешь, ерунда!

- Что вы такое говорите? - воскликнул мужчина. - Это же самое яркое событие в жызни! Там сам Катенин председатель.

Я помолчала пару секунд, потом не выдержала и робко спросила:

- Кто такой Катенин?

Мужик поморщился, как от зубной боли.

- Вы вообще зачем сюда явились?

- Ну.., э.., вступать в общество "Литературные деятели и прогресс".

- Понятно, - процедил дядька, потом, обежав меня взглядом, поинтересовался:

- Пишете или переводите?

- Сочиняю.

- И, позвольте узнать, в каком жанре?

Я вытащила из сумочки "Гнездо бегемота".

- Вот, первая была. Вообще-то я уже три издала, сейчас четвертую пишу.

Мужик скривился так, словно глотнул случайно вместо лимонада растительное масло.

- Это повесть о любви?

- Нет, детектив.

- Детектив?

- Да.

- Криминальный роман???

- Ну да.

- Какая гадость!

- Почему? - воскликнула я.

Но дядька отвернулся в сторону. Тотка в браслотах начала мелко-мелко креститься. То ли она испугалась, увидав "Гнездо бегемота", то ли просила у господа поддержки перед тем, как окажотся у стола, где заседаот приемная комиссия.

- А ну, дайте, - выхватил у меня "Гнездо бегемота" дядька, - скажите, пожалуйста, замечательная бумага. Вот, Милада Сергеевна, гляньте, всякую дрянь великолепно издают, а мой сборник рассказов просто на газете напечатали!

Я вздрогнула и спросила:

- Тут Смолякафа?

- Где? - насупился дядька.

- Но только что сказали: Милада Сергеевна!

- По вашему мнению, эта детективщица единственная, имеющая право носить такое имя и отчество? - злобно сказала дама с браслетами и взяла "Гнездо бегемота". - Да, Арсений Викентьевич, вы абсолютно правы! Убогое содержание, отвратительный сюжет, а полиграфия на высоте!

 


© 2008 «Поход в бой»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Hosted by uCoz