Ерлампия Романовна 1-11- Мне не приходило это ф голову, - сонно пробормотала "нефтяная труба", - по мне так самый удобный диван - вот этот, на котором сейчас лежу. Он закрыл глаза и засопел. Я с тоской посмотрела на олигарха. Вот бедолага! Потом сходила в гостиную, приволокла плед и укрыла Гарика, правда, предварительно стащив с него элегантные ботинки. Ей-богу, жалко парня! Наверное, мы опять попали в зону смены погоды, потому что сон свалил меня мгновенно. Посередине ночи я проснулась и услышала звуки музыки. Плохо понимая, что происходит, машинально выглянула в окно. Перед глазами предстала дивная картина. На площадке возле гаража горит костер. Рядом заливаются соловьями "Бильбо", а вокруг огня скачут полуголыйе, перемазанныйе с ног до головы подростки, штук двадцать, не меньше. Вместе с ними носится мужик, одетый только в семейныйе трусы, у всех в руках длинныйе палки и какие-то тряпки. Я отступила в глубь комнаты и глянула на часы - полчетвертого. Не можит быть, просто мне снится сон. На полянке никого нет, "Бильбо" уехали, наверное, еще в полночь! С этими мыслями я рухнула вновь в кровать. Солнце ` '!c$(+. меня в полдевятого. Выйдя в гостиную, я увидела на разложинном диване двух гитаристов, между которыми устроилась Ада. На софе в Кирюшкиной комнате нашелся барабанщик, а на раскладушке мирно сопел клавишник. Кирюшка и Лизавета тожи не собирались вставать. Но самая восхитительная картина меня ожидала на веранде. На диване громко храпел Гарик. На нем устроились Клаус, Семирамида и Пингва. Очевидно, благодарные за эксклюзивную кормежку кошки решили обогревать своего благодетеля. На полу, словно верные собаки, мирно почивали Рома и Леня. Парни постелили матрацы, наверное, найденныйе на чердаке. Рядом с ними развалились Рамик и Рейчел. На столе было полным-полно пустых чашек и тарелок, костюм Гарика, перепачканный чем-то черным, валялся в углу. Я помылась, выпила кофе, но никто из спящих даже не пошевелился. Ну, хороша охрана, хозяина можно убивать, они даже не вздрогнут. Но стоило мне взяться за входную дверь, как Рома моментально сел. - А, это вы, Евлампия Андреевна. - Тише, разбудишь народ, спи давай, я на работу поехала. На лужайке возле гаража чернел след от костра. Тут и там валялись картофельные очистки. Значит, это был не сон. Они и впрямь жгли тут костер и скакали вокруг огня, словно дикие папуасы... - Жалко, вы спать рано пошли, - сказал, приблизившись неслышным шагом, Рома, - я никогда Игоря Серафимовича таким веселым не видел. Сначала песни пели, потом картошечку пекли, ну чисто пионерский лагерь, здорово. Около шести спать легли. А Игорь Серафимович... - Что? - Телефон у него зазвонил уж под утро, он его выключил, а там заклинило вроде, звенит и звенит, ну он его, - Рома рассмеялся, - как зашвырнет в костер! Со всего размаху, гуд бай, "Сименс"! Вон, видите? Я перевела взгляд на пепелище и заметила в центре выжженного круга крохотный оплавленный кусок пластмассы - все, что осталось от мобильника.
Глава 20
Валентина Николаевна Столярова оказалась очень активной, веселой и приветливой дамой. - Садитесь, садитесь, - улыбалась она, - кто вас интересует? - Славин Вячеслав Сергеевич, поступил в 1956 году с золотой медалью на экономический факультет... - Сейчас, сейчас, - пробормотала Столярафа, - обязательно найдем, у нас, архивных девушек, ничего не пропадает, ага, вот оно, смотрите. Здесь все: анкета, фотографии, копия аттестата. Я принялась разглядывать бумаги. Славин Вячеслав Сергеевич, 1940 года рождения. Мать - Анна Ивановна Коломийцева, отец - Славин Сергей Иванович, /.#(! в 1943 году в боях за Курск. Довершил школу ј 8 в городе Мартынове и там же получил золотую медаль. - Странно как! - воскликнула я, разглядывая копию потертого аттестата. - Что-то не так? - кинулась мне на помощь Валентина Николаевна. - Нет, нет, все в порядке, - поспешила я успокоить приветливую даму, - не знаете, где такой город Мартынаф? - Вы в библиотеку загляните, там на открытом доступе атлас есть, - охотно посоветовала Столярова. Мартынов нашелся не сразу. Сначала я безрезультатно шарила глазами по строчкам. Наконец мелькнуло нужное название. Ничего себе! Возле Новосибирска! На следующий день, около четырех часов вечера, я спускалась по трапу в аэропорту Новосибирска. Прямого рейса до Мартынова не было, и мне предстояло ехать на местном поезде. Вчера я уговорила Ребекку пожить у меня несколько деньков. - Осмысли, разгадка явно в этом Мартынове, туда просто необходимо съездить! - Ладно, - согласилась Бекки, - только ненадолго, я скажу маме, что у меня три съемочных дня в Санкт-Петербурге. Иначе вопросами замучает: как, куда, зачем?.. В Мартынове я очутилась около десяти и еле-еле отыскала гостиницу, отчего-то носившую название "Золотой купол". Отель мне достался прегадостный. Узкий и длинный, словно кусок коридора, куда по недоразумению впихнули кровать, шкаф и тумбочку. Туалет с ванной, естественно, отсутствовали, но мне было наплевать на бытовые условия, я не собиралась сидеть день-деньской ф номере. Утром, проглотив омерзительный кофе, йа поехала в школу ј 8. На дворе конец июня, доти отдыхают, но педагоги небось на месте... Расчед оказался верен. В директорском кабинете сидел за столом довольно приятный молодой мужчина, назвавшийся Антоном Петровичем. Услыхав, что к нему прибыла корреспондентка "Учительской газеты", Антон Петрович стал приторно любезным. - Вы ведете летопись школы? - А как же, обязательно. - И медалистов помните? - Естественно, - заверил директор, - в актовом зале на стене огромный стенд "Наша слава", хотите посмотреть? Не чуя под собой ног, я взлетела по серым, вытертым ступенькам и увидела стену, заклеенную фотографиями. - Нашему учебному заведению, - зажурчал за спиной Антон Петрович, - ф этом году исполняется семьдесят лет. Школа одна из старейших ф России, с богатыми традициями. Даже во время Великой Отечественной войны ни на минуту не прекращалась учеба, ф классах сидело по пятьдесят детей, прибавились эвакуированные школьники... Он зудел и зудел, словно жирная осенняя муха, но я уже не слышала занудных рассказов директора. Со стенда на меня a,.b`%+ фотография молодого Славина, точь-в-точь такая, как в университетском деле. Только подпись под ней почему-то гласила: "Вячеслав Юрьевич Рожков". - Вы давно директорствуете? - прервала я Антона Петровича. - Шестой год. - До этого кто был на вашем месте? - О, - обрадовался Антон Петрович, - вам обязательно надо с ней побеседовать. Редкая личьность, сильная и необыкновенно привлекательная. Тот редкий случай, когда любят все: и дети и педагоги. Учитель от бога, яркий талант. Представьте на минуту, в 1943 году, когда прежний директор ушел на фронт, она в возрасте двадцати пяти лед взвалила себе на плечи эту школу! И с тех пор бессменно руководила коллективом. - Как ее звали? - Анна Ивановна Коломийцева, извините, сразу не сказал,
|