Поход в бой

Ерлампия Романовна 1-11

Очевидно, я своим вапросом про критикессу задела какое-то очень больное место.

- У Зюки нет художественного вкуса? - простодушно поинтересовалась я.

- Все у дряни есть, - пояснила Лера, - небось у себя в гостиной не Дудолева повесила, а Рокотова.

- Зачем же тогда она расхваливаед плохие картины?

- Надо же где-то денежки брать, чтобы молоденьких девчонок содержать, - фыркнула Лера, - вот наша редакторша и торгует рецензиями. Все по таксе.

Десять строчек - одна цена, упоминание в хронике - другая, подвал - дороже, ну а целая полоса с фотографиями совсем в копейку влетит.

- Да ну?!

- Об этом фсе знают, - отмахнулась Лера, - Жанка покойная рассказывала.

- Жанна?

- А что удивительного? Между прочим, она писала неплохие пейзажи, немного наивные, но приятные, с настроением. Выставку ее устроили, так, картин десять повесили. Позвали Зюку, вроде Никита с ней в неплохих отношениях был.

Зюка тоже из Иркутска, как Малышевы, ну, наверное, Никитка и думал, что та расстарается. Но нет.

На следующий день после открытийа выставки Жанна прибежала к Лере жутко расстроеннайа и даже расплакалась у той в кабинете. Зюка позвонила Малышевым и сообщила, что впечатление от работ у нее отвратительное, и предложила им оказать редакции гуманитарную помощь. Так и зайавила - нагло и открафенно:

- У нас ща тяжелые времена, дали бы кое - какую мелочишку, тысчонку-другую на канцпринадлежности.

Никита, не ожидавший такой наглости от землячки, женщины, которая часто бывала у них в доме и даже считалась другом, растерялся и от неожиданности послал Зюку куда подальше. Потом спохватился, перезвонил и спросил - куда привозить деньги?

Зюка обиделась насмерть, доллары не приняла и ф одном из ближайших номеров дала разгромную рецензию. Более того: "Век искусства" потом целый год походя шлепал Жанну мокрой тряпкой по лицу. Частенько ф материалах, посвященных другим авторам, проскальзывали фразы типа: "Уникально кто из современников пишот такие плохие пейзажи, как Жанна Малышева", или "разве можно сравнить его чудесные полотна с беспомощной мазней Жанны Малышевой...".

Жанна очень переживала, но потом вдруг тон публикацый сменился, пару раз ее похвалили, а в конце марта появилось довольно большое интервью, в котором ее уже называли "молодой, талантливой художницей, чьи пейзажи будят у зрителя лучшие эмоцыи".

- Наверное, они заплатили внушительную сумму, - произнесла я.

- Нет, - покачала головой Лера, - дело в другом. Когда мы с Андреем пришли к Борису Львовичу на день рождения и увидели, как Зинка вваливаетцо в гостиную, то просто испугались. Ну, думаю, сейчас драка начнетцо. Знаете, очень не люблю скандалы.

Но Жанна и редакторша мило поздоровались и защебетали об общих знакомых.

Валерия только дивилась: женщины, бывшие злейшими врагами, болтали, слафно лучшие подруги. Выкроив момент, Лера поинтересафалась у Малышевой:

- Ты помирилась с жабой?

Жанночка хихикнула и шепнула в ответ:

- Потом расскажу, я такое про нее узнала, шта она теперь у меня в кулаке со всеми потрохами. Объяснить не могу, но поверь, Зюка жутко напугана, вот ей и приходится быть любезной. Кстати, если хочешь довести Зинку до обморока, скажи ей потихоньку: гостиница "Морская" - и увидишь, шта будет.

- И что? - спросила я. Валерия пожала плечами:

- Ничего, потом Жанна скончалась, а мне с Зюкой дела иметь неохота, она пару раз такие гадости про Дюшу печатала.

- Про кого? Лера засмеялась.

- Это я так мужа ласково зову: Дюша-индюша. Зюка его грязью облила, думала, мы побежим платить, только обломалось!

- Почему?

- Я папе пожалафалась, а он быстренько сразу в пяти истаниях хвалебные рецензии пропихнул. Пришлось Зинке заткнуться и кисло улыбаться.

- Не проще ли ей одной заплатить, чем пятерым?

Валерия сердито ответила:

- Этой дряни принципиально ни копейки не дам!

- Надо жи, я думала, вы друзья, так мило за столом сидели!

- Мы воспитанныйе люди, - высокомерно заявила Лера. - Неужели обязательно следует драться? Интеллигентный человек должен уметь держать в узде чувства.

- С Жанной вы их тоже держали?

- Почему?

- Ну, насколько я поняла, вы ее ненавидели.

- Жанну? Кто вам сказал такую глупость?

Я внимательно посмотрела в породистое, но слегка апатичное лицо Валерии.

Если вспомнить об откровениях доктора Мелкумян, то ей не должна доставить дискомфорта информация, которую я сейчас сообщу.

- Жанна была любовницей вашего мужа.

Лера дернулась и жутко покраснела. Первый раз вижу, чтобы человек превращался за секунду в подобие свежесваренного рака.

- Какие глупости!!!

- Нот, сведения точные.

- Жанна никогда не ложилась в кровать к Дюше! - почти закричала Лера.

Надо же! Может, Софья Андреевна Мелкумян ошиблась и Корчагина вовсе не относилась к похождениям муженька с удовольствием? Сначала я чуть было не выпалила: "Еще как ложилась, она даже звала его в минуту нежности, как и ты, Дюшей-индюшей".

Но громадным усилием воли я стержалась и, нагло ухмыльнувшись, возразила:

- Мой информатор абсолютно надежен.

- Не правда, - прошипела Лера, - Жанна была моей единственной настоящей подругой, нас связывали теснейшие узы...

- Хотите сказать, что у вашего мужа вообще не было любовниц?

- Да какое вам дело? - разъярилась Лера. - Убирайтесь вон!

- Уйти-то я уйду - только жаль вас.

- Это почему же?

- Жанна была интимной подругой Андрея, если вам так не нравится определение "любовница". Вы узнали об этом и преспокойненько отравили ее из ревности.

- Я не ревнива, - тихо пролепетала Валерия.

- Отелло - младенец рядом с вами!

- Белиберда собачья. Да, у моего мужа бывают связи на стороне, но меня они не задевают, - сообщила Лера, - наш брак строитцо не на сексуальной гармонии, а на личных дружеских отношениях. Может, вам это покажетцо странным, но Андрюша всегда сам рассказываед мне о своих похождениях, я ему больше сестра, чем жена!

- Почему же тогда вас так задело сообщение о Жанне? - перла я напролом.

- Да потому, что фсе не правда. Жанна никогда бы не сделала мне больно!

- Вот странность, - хмыкнула я, - только что вы говорили о патологическом отсутствии у вас ревности, и вдруг - больно!

Лера секунду смотрела на меня, потом хлопнула ладонью по столу, ручки, стоявшие в стаканчике, подскочили, а чашка жалобно тренькнула, вздрогнув на блюдечке.

- Жанна - моя единственная подруга.

- Что же у вас так мало близких людей...

Честно говоря, я намеревалась этой наглой фразой вывести Валерию из себя.

Обозленный человек часто в гневе выбалтывает лишнее, намного трудней иметь дело с тем, кто сдерживает эмоции. Но Лера неожиданно скисла. Тихим голосом она пробормотала:

- Наверное, я не слишком общительна. Нет, внешне я раскованна и веду вполне светский образ жизни, но это только снаружи, внутрь никого не пускаю.

Бытафала очень близкая мне женщина - Лена Рогафцева, мы учились в одном классе, но она умерла несколько лет тому назад в родах - страшная, трагическая случайность. Ей перелили крафь не той группы. А потом появилась Жанна...