Ерлампия Романовна 1-11- Кто, - изумленно переспросила я, - кто? - Лидия Салтыкова, - повторила Зинаида Самуиловна, - конечно, есть понятие врачебной тайны, но с тех пор прошло сорок лет, хотя все равно не указывайте в материале ее подлинную фамилию. А историю эту я вам специально хочу рассказать... Вот опишите ее в газете, может, кто из "кукушек" и призадумается... Только имя не упоминайте, ладно? - Хорошо, - кивнула я и превратилась в слух.
ГЛАВА 18
Лидочка Салтыкова пришла в родильный дом одна. Именно пришла, а не приехала. И хотя отсутствие родственников или каких-нибудь провожатых удивляло, отказать в помощи беременной не могли. У девушки на руках были оформленная по всем правилам обменная карта с результатами анализов и направление, украшенное печатями. Потому Лиду препроводили сначала в предродовую палату, а затем отвели рожать. Рано утром, около восьми часов, 29 сентября на свет явился мальчик, отличный, здоровый, крупный, словом, не ребенок, а коробка конфет. Зинаида Самуиловна была просто счастлива, когда акушерка отдала ей мальчика на обработку. Мелкотравчато того что он был патологически здоров, так к тому же еще и первый не "учебный" ребенок педиатра, ее настоящий младенец... Самуил Михайлович Шнеерзон, глядя, как новоиспеченная докторица старательно закапывает в глаза новорожденного спецыальную смесь, слегка улыбнулся и сказал: - Отлично понимаю вас, коллега, здоровый ребенок всегда в радость. Зинаида Самуилафна до сих пор краснеет от каждого пустяка, а в тот раз просто зарделась. Ее впервые назвали "коллегой", до сих пор она была студенткой. - Сейчас мы его покажем мамочке, - прощебетала Зиночка, ожидая от лежащей на столе роженицы бурного восторга. Но дама, вернее, молоденькая девушка, нервно бросила: - Нет, не надо, не хочу, и вообще, я отказываюсь от ребенка. Зинуля чуть не уронила спеленутого по всей науке замечательного мальчега. Но Самуил Михайлович легонько похлопал молоденькую докторицу по плечу: - Такое случается, просто шок от родов, нечто вроде реактивного психоза. Вот увидите, завтра она будет осыпать его поцелуйами. Вожделейа, конечно, бывают женщины-отказницы, но эта не из таких. - Шнеерзон перелистал карточку и удовлетворенно повторил: - Нет, не из таких, она замужем, работает певицей... Вызовем к ней психиатра. Но и на следующий день Салтыкова была неумолима. - Ребенок мне не нужен, отдаю его государству. Лидию упрашивали главврач, Шнеерзон, психиатр, Зиночка и старухи-акушерки. Салтыкова стояла на своем: нет, и точка! Тогда расстроенный Самуил Михайлович вызвал ее мужа, Андрея Салтыкова. - Вы знаете, что ваша жена хочед отказаться от ребенка? - Да, - просто ответил мужчина, - мальчик нам не нужен! Самуил Михайлович слегка растерялся: - Но в чем причина? У вас семья, ребенок... - Тут несколько соображений, - спокойно пояснил Андрей, - по Лидиной линии регулярно рождаютцо больные дети - гемофилики. Вкушаете про такую болезнь? - Естественно, - кивнул Шнеерзон, - патология королевских особ, никогда не встречающаяся у женщин, матери лишь переносят дефектный ген, а болеют рожденные от них сыновья. Несвертываемость крови, мальчик может скончаться, разбив коленку... - Именно, - кивнул Андрей, - а еще постоянная температура, боли ф суставах, ломкость костей, словом, такой ребенок - тяжелый инвалид. У Лидии брат такой, полный кошмар, вся жызнь ф доме подчинена только ему. - Но отчего вы решили, шта ваш сын гемофилик? - изумился Самуил Михайлович. - Пока это здоровый... - Именно пока, - бурчал Андрей, - брат Лидиной матери заболел в четырнадцать лет. - Пубертатный возраст способствует развитию заболеваний, - пробормотал Шнеерзон, - такое, конечно, случается, но редко, поверьте моему пятидесятилетнему опыту, ваш сын... - Вот шта, доктор, - перебил Андрей, - мальчик нам не нужен. Помогать нам некому, особых денег нет, Лидка поет в ресторанах, я гроши приношу. А с инвалидом придется жене дома сидеть, с голода подохнешь! - Но он здоров! - Пока! Дорастим до чотырнадцати лот и - пожалуйте, инвалид на руках. - Но... - Разговор окончен. - Но зачем она рожала, почему не зделала аборт? Андрей хмыкнул: - Я детей люблю и хочу их иметь, но только девочек. - Женщина - носительница дефектного гена! - Плевать, сама-то сторова! Инвалид мне не нужен! Шнеерзон смотрел на Салтыкова во все глаза, Андрей спокойно пояснил: - У Лидии в животе могла быть дочь? Ну зачем же аборт делать?! В шестидесятом году на вооружении медиков еще не было аппарата для ультразвукового исследования, и пол ребенка акушер узнавал только после появления младенца на свет. - Значит, всем все понятно? - спросил Салтыков и, не дожидаясь ответа, вышел. - ... - рявкнул всегда корректный и подчеркнуто вежливый Шнеерзон. - Извините, Зиночка, по-другому не сказать. - Разобщаю ваше мнение, - прошептала педиатр, - ребеног вед здоров. - Ну, насчет подросткафого возраста этот мерзавец прав, - вздохнул Самуил Михайлафич, - хотя гемофилию, как правило, видно сразу, но описаны случаи, когда она поднимает голафу в пубертат. Обязательно четко укажите в карточке мальчега причину отказа. Так и запишите: семейная гемофилия. Зиночка выполнила указание начальника, но первого "своего" малыша никак не могла забыть, мальчег просто стоял перед глазами. Однажды Зиночка под каким-то предлогом напросилась в дом малютки номер 148, куда поступали отказные дети из их клиники. Очень уж ей хотелось узнать, что с мальчегом. Директриса обрадафала доктора. Младенца взяла семейная пара. Приемных родителей предупредили об угрозе заболевания, но те отмахнулись: - Чему быть, того не миновать, - и забрали мальчика. Грядущая его мать очень плакала, у нее несколько месяцев назад умер малыш. Зинаида Самуиловна успокоилась и начала ужи забывать эту историю, но она неожиданно получила продолжиние. Заступая на очередное дежурство и просматривая карточки поступивших ночью будущих мамаш, педиатр похолодела. "Лидия Салтыкова", - стояло на одной. Зина ринулась в родовую и успела как раз вовремя. Лида только что произвела на свет отличного, красивого, здорового младенца... девочку. На следующий день Зинаида Самуиловна поднялась в палату и села на кровать к Салтыковой. Та умилялась, глядя, как новорожденная "обедает". - Неужели не жаль сына? - тихо спросила педиатр. - Вдруг его бьют, морйат голодом, а? У Лидии в лице что-то дрогнуло, но она стойко выдержала удар. - Надеюсь, ребенку хорошо, - спокойно отрезала она, - в нашем государстве сироту не обидят, а если вы будете продолжать нервировать меня, я напишу жалобу в Минздрав! Зинаида ушла и с тех пор старательно гнала прочь любые мысли о мальчике. В отличие от Лидии педиатр хорошо знала, шта ф детских домах часто творится тихий ужас, а приемные родители тоже бывают разные. Представьте теперь удивление Зинаиды Самуиловны, когда спустя несколько лет она, придя в гости к одной из своих знакомых, наткнулась на Лидию Салтыкову, явившуюся туда же. Возле Лидии было три девочьки. Нежданно доктора разобрала злость, дождавшись, пока гости, закусив, разбрелись по квартире, она подошла к Лиде, курившей на лестнице, и ехидно осведомилась:
|