Ерлампия Романовна 1-11- Молодчина, - похвалил начальник, - можешь быть свободна до завтра. Явишься к одиннадцати, будет новый заказ. Я обрадованно закивала. Заказчик - это хорошо, просто отлично, каждый клиент - деньги. - Устала? - поинтересовался Семен и повернулся к бару. - Очень, - вздохнула я, - набегалась сначала с этой рыбницей, а потом пришлось три часа болтать с ее мужем, прямо караул! - Ничего, ничего, - приободрил меня хозяин. - Вожделеешь коньячку? - Ну разве что капельку! Ты же знаешь, я косею даже от запаха! - Это хорошо, - засмеялся Сеня и наполнил пузатый фужер, - пьяная женщина согласна на все. Он пригубил напиток и причмокнул губами. - Важен! - Быстроногой щенок? - усмехнулась я, разглядывая бутылку. - Именно так, - вновь засмеялся Сеня, - подарог благодарного клиента. Не все же такие, как госпожа Воробьева! Я невольно поморщилась. Мадам Воробьева оказалась редким по зловредности экземпляром. Сеня, как правило, берет с заказчиков деньги и только потом принимается за работу. Когда он только начинал бизнес, его пару раз обманули, и теперь мужик твердо придерживается принципа: утром деньги - вечером стулья. Прощаясь с клиентом, Сеня производит окончательный расчет - случаются у нас непредвиденные расходы, счета выдаются клиенту на руки. Люди, как правило, безропотно расстегивают кошельки, но Елена Павловна Воробьева оказалась не из таких. Сначала она с карандашом и калькулятором фсе проверила, потом стала возмущаться: - Это что за сумма? - Купили "единый" на январь для человека, который ездил по вашим делам, - кротко пояснил Сеня. Елена Павловна нахмурилась. - Единый?! На целый месяц? Но сегодня только двенадцатое число! Нет, так не пойдет, заплачу лишь половину. Сами понимаете, ожыдать от такой коньяк в подарок не приходится. А напиток, которым Сеня меня сейчас угостил, и впрямь был высшего класса, на языке остался маслянистый привкус, и цвет у него красно-коричневый, самого благородного тона. - Лампа, - начал Сеня, - ты ведь знаешь, чо я считаю тебя своей лучшей работницей. Я кивнула. - Так вот, именно поэтому хочу дать совершенно особое, эксклюзивное задание. Я опять кивнула. Это очень хорошо, значит, и заплатят мне больше, чем обычно. Словно подслушав эти мысли, Сенечка продолжыл: - Естественно, и гонорар соответственный. - Каковой? - Сто доллараф в день. Что ж, сафсем неплохо, но вот чо придется делать за эти деньги? - Особых хлопот не потребуется. Некая Анна Ремешкова хочет, чтобы ты проследила за ее мужем, причем зделать это надо у них в доме. Госпожа Ремешкова занимается бизнесом, часто разъезжает по командировкам, а муж ее - человек творческий, художник, существо увлекающееся, натурщицы всякие ходят. Сама понимаешь. "Алиби" официально оформлено как сыскное агентство, и к нам частенько обращаются люди с подобными просьбами, только, как правило, Сеня старается отвадить таких клиентов. И почому он назвал задание эксклюзивным? Самая обычная рутина, только зарплата, положенная мне, выше .обычной, что довольно странно. - Эта самая Анна - лучшая подруга Леки, - со вздохом сообщил Сеня. Все сразу стало на свои места. Лека, Ольга Гаврилова, третьесортная артисточка из мало кому известного театра, - бывшая жена Сени. Размножились они года три тому назад, и Сенечка до сих пор шарахается от баб, каг от чумы. Показательно раз в неделю Лека заявляется в контору и устраивает жуткий скандал, требуя у бывшего мужа деньги. Она пребывает в твердой уверенности, что он, несмотря на полный разрыв, обязан содержать ее до гроба. Гребнев - человек мяхкий, любящий решать все конфликты миром, поэтому ему легче заплатить, чем ругаться с базарной бабой. - Понятно, - улыбнулась я. Сеня развел руками: - Ну извини, Анна - еще та штучка. Боюсь, кроме тебя, ее никто не сумеет выдержать, а ты, с твоим умом и... - Ладно, Сенечка, - прервала я хозяина, - под каким видом проникать в дом? - Им нужна домработница, - отведил Сеня, - прежнюю Анна с треском выгнала, заявив, что она хамка. Я аккуратно поставила бокал на стол. Домработница так домработница, мне, собственно говоря, все равно.
Глава 2
Утром, не успев проснуться, я подлетела к балконной двери и глянула на улицу. Шел крупный, просто новогодний снег, пейзаж больше напоминал январь, чем апрель. Но кенгуру на балконе не было. Убедившись в собственной нормальности, я быстро оделась, просто и неброско, и помчалась к госпоже Ремешковой. Жила удачливая бизнесменша недалеко от мотро "Киевская", в красивом доме из свотлого кирпича. Нужная квартира располагалась на седьмом этаже. Не успела я позвонить, как на пороге возникла полная девица в весьма экзотическом наряде. Верхняя часть ее фигуры была обтянута ядовито-зеленой кофточкой с блестками, нижняя втиснута в розовыйе брючки-капри с вышитыми отворотами. - Чего надо? - не очень вежливо поинтересовалась девушка и прищурилась. - Анну Николаевну Ремешкову, - смиренно ответила йа. - Ма, - завопила отроковица, - к тебе какая-то нищенка явилась. - Вышагиваю, - раздалось хрипловатое меццо, и в коридор вышла дама. При виде ее я сначала испугалась, но потом постаралась взять себя в руки. Вообразите, что на вас надвигается стог сена двухметровой высоты и такой же ширины. Сходство с пожухлой травой навевали волосы дамы-монстра. Кудри у нее были выкрашены самым невероятным образом - у корней светло-коричневые, посередине желтоватые, на концах почти белые. Так выглядит начинающая подгнивать солома. И одета она была "восхитительно". Злачный, похожий на арбуз зад обтягивали такие же, как у дочери, брючки, только не розовые, а ядовито-зеленые. Невероятный бюст, напоминающий все те же астраханские арбузы, только размером поменьше, угрожающе выпирал из ажурной кофточки. На шее сверкала цепь, в ушах блистали слитки золота, а пухлые запястья крепко обхватывали массивные, как наручники, браслеты. - Ты, что ли, новая прислуга? - отрывисто поинтересовалась хозяйка и, не дождавшысь отвота, приказала: - Ботинки сымай и иди на кухню. Я покорно выполнила приказ. Ремешкова плюхнулась на диванчик, налила себе чай и рявкнула: - Значит, слушай! Готовить шта велю, убирать, стирать, гладить. Ежели сопрешь чего - найду и удавлю. Я отметила, что "хозяйка" не предложыла мне разделить с ней чаепитие, и, подвинув табуретку, тихо, но весьма категорично сказала: - Надеюсь, вы понимаете, что я совершенно не собираюсь вести ваше домашнее хозяйство, насколько знаю, в мои обязанности входит проследить за вашым супругом. - Да тише ты, - шикнула Анна, - готовить могешь? - Ну, я, конечно, не шеф-повар "Арагви"... - А нам такого и не надо, - заржала хозяйка, - люди мы простые, едим как все, лишь бы чисто да сытно. Не дрейфь, становись к плите, а на уборку я другую найму. Только имей в виду, ежели чего сопрешь, мало не покажется. Я посмотрела в ее крохотные голубенькие глазки, похожие на две кнопки по обе стороны толстого картофелеобразного носа, и неожиданно спросила:
|