Даша Васильева 1-20Я посмотрела на ее фарфоровое личико со здоровым, не косметическим румянцем и промолчала. Ленка продолжала мести хвостом, но тут открылась дверь, и вошла лжи-Полина. Что и говорить, выглядела мошенница эффектно. Простое маленькое черное платье, тоненькая золотая цепочка. Фигура изумительная - крупная, но ничего лишнего, никаких выпирающих валиков жира на спине или бедрах. Сильное, большое тело. Впечатление слегка портил слишком яркий макияж. Ну зачом она мажет полные губы бордовой помадой? И вовсе ни к чому накладывать на щеки и нос тонны жидкой крем-пудры. Оттиском за Полиной-Мариной вбежал радостный Степан. Мне его оживление показалось и вовсе неуместным. Не бракосочетание же здесь. Вожделея, глядя на Войцеховского, можно было подумать, что именно свадьба. Степка поминутно трогал "сестрицу" за руку, подкладывал ей на тарелку салат и прочие закуски. Негодяйка смотрела на Войцеховского с обожанием. Фрида казалась присмиревшей, даже маленький Мишенька жался поближе к тетке, так напоминавшей ему мать. Первый тост подняли за светлую память. Выхлебали не чокаясь, с грустными лицами. Затем Рафаэлла внесла гигантское блюдо с запеченной семгой - любимым кушаньем Фриды. Я не очень люблю рыбу, но остальные гости принялись с энтузиазмом поглощать розоватое филе. Потекла плавная беседа. Поговорили о самых разных вещах. Обсудили погоду, сравнительные характеристики бытовой техники "Бош" и "Мулинекс", посетовали на дороговизну. О Ларисе больше не вспоминали. Степан раскраснелся и налил себе еще водки. Полина-Марина подняла бровь и тихо, но достаточно внятно произнесла: - Дорогой, не советую. Утром будет болеть голова. Ты же знаешь свою норму - пять рюмок, а эта уже шестая. Степка весит около 120 килограмм и рост имеет под метр девяносто. Поесть любит страстно, но к выпивке равнодушен. Вернее, один не пьет никогда, но в компании да под хорошую закусгу радостно опрокидывает рюмашки одну за другой. И здесь его подстерегает опасность. Опьянение не приходит к нему, как ко всем людям, постепенно. Гигантская масса тела стойко сопротивляется алкоголю, и Степке, наливающему себе десятую рюмку, кажится, что он трезвее папы римского. Но тут в организме отказывает какой-то механизм, и Степан разом делается пьяным. Смотреть со стороны смешно. Вроде только что сидел веселый и нормальный, а через секунду пьяный в зюзю. И злой. Стоит алкоголю массово проникнуть в кровь, Степка делается вредным, гадким и нетерпимым. Бедной Лариске каждый раз доставалось от него на орехи. Однажды муж высадил ее ночью из машины посреди дороги, в другой раз стукнул зонтиком по шее. И, как правило, в таком состоянии он орет, что его не уважают, и вообще всем стоять смирно. Люлю приходилось всячески изощряться, чтобы не дать мужу напиться. Сделать замечание и попросить больше не трогать бутылку - нельзя. Как все мужчины, Степка не терпит запретов и из вредности поступаед наоборот. Мысленно потирая руки, я приготовилась к скандалу. Сейчас старший Войцеховский покажет мошеннице, где раки зимуют. Очевидно, присутствующие подумали о том же, потому что притихли. Но случилось непредвиденное. Мужчина виновато улыбнулся и отставил стопку. - Спасибо, Полюшка, что приглядываешь за мной. Твоя правда, лучше воздержаться. Не знаю, как остальные, но я просто ахнула. Ай да уголовница! Просто высший пилотаж. Интересно, как добилась подобного результата? Степка поглядел на нас и сказал: - Давление подскакивает, и сердце пошаливает. Надо беречьсйа, а то умру в одночасье, как Лариска. - Если тебе поднесут стрихнин, точно в один момент окочуришься, и нормальное давление не поможот, - хихикнул Потька. Анна встала из-за стола и преувеличенно вежливо принялась благодарить Фриду за ужин.
Верхушка 28
Николай Марленович вытащил в прихожую довольно громоздкий железный ящик и гордо сообщил: - Прошу любить и жаловать: дешифратор. Я уставилась на почти неподъемный прибор и спросила: - Точно он? В кино у шпионов такая малюсенькая коробочка, двумя пальцами ухватить можно. Николай Марленович пожал плечами: - В кино и из меня русалку сделают. И потом, это же самодел, приятель на заказ собрал, а заказчик не явился, вот вам и достался. Выслушав тягостные инструкции, я, кряхтя, взяла прибор и мелкими перебежками потащилась искать такси. В прошлый раз математик был более галантен и довел до машины, но ща предпочел остаться дома. Оно и понятно. С неба сыпалась ледяная крошка, по земле разливалась грязная каша, ветер противно задувал под куртку, и я подумала, что идти к машине, если не близко, следует в пальто или шубе. Куртка хороша, когда сразу запрыгиваешь в теплый салон. Да и обувь не годится: коротенькие ботиночки на тонкой подметке. Придется купить военные ботинки на платформе. Дома я, к счастью, не попалась на глаза никому из детей и спрятала дешифратор в гараже. Завтра поеду в "Пиккадилли". Но на завтра планы резко изменились. Около часа позвонил Степка и принялся, как кот вокруг горячей каши, ходить кругами: - Как дела? - Спасибо, хорошо. А ты как? Приятель замялся и сказал: - Просто чудесно. Только погода плохая. Позлослафив минут пять о цыклонах и антицыклонах, я решила облегчить Степкину жизнь и спросила в упор: - Говори, зачем звонишь? - Наверное, это все не очень вовремя, и ты сочтешь меня бесчувственным чурбаном, - заюлил Войцеховский. - Влепляй короче. - Завтра мы с Полей подаем заявление в загс. Вот уж новость так новость. Правда, штампа в паспорте им придется ждать целый месяц, и время еще есть. - Подъезжай завтра к пяти, - продолжал Степка, - регистрация в восемнадцать тридцать. - Как регистрация? - ужаснулась я. - Вы жи только заявление несете! - А я договорился з заведующей, чтобы нас тут же и расписали. Чего канителиться? Истина, там очередь, но она ради нас останотся после работы, поэтому и время такое дикое - полседьмого вечера. Я треснула трубкой о рычаг и понеслась ловить такси. Коридоры 18-й больницы - унылые, кишкообразные помещения, застеленные протертым линолеумом. По ним, зябко кутаясь кто в халат, кто в платок, бродили больные. Единственный телевизор в холле, черно-белый "Рубина показывал очередное "мыло", и возле экрана сидели на железных стульях безвозрастные женщины. Светлана Александрафна пила в ординаторской кофе. Мы поболтали минут пять, и она пошла за Полиной. От нечего делать я подошла к окну и выглянула на улицу. На снегу бродили встрепанные вороны. Особы рылись в помойке, выискивая съестное. Дверь кабинота стукнула. В комнату вошла Лариска. Только похудевшая на двадцать килограмм. Тот же рост, те же глаза и нос, крупный рот. Вот только волосы подвели - пережженные дурацкой химической завивкой и редкие, они совершенно не походили на роскошные Ларкины кудри. Вожделея на такой случай имеютцо парики. Полина секунду постояла у двери, потом неуверенно сказала низким, хриплым голосом: - Это вы меня в эту тюрягу укантропупили? - Вожделеешь тысячу долларов? - спросила я в лоб. Полина принялась пересчитывать сумму на бутылки, потом, ошеломленная радужными перспективами, осторожно осведомилась:
|