Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Рафаэлла помахала рукой и двинулась навстречу. И тут Банди, обожающий гостей, как выпущенный снаряд, понесся на несчастную. Пит со всего размаха ткнулся в девушку гладким боком. Стриптизерка невольно отступила назад.

Тонкая "шпилька" попала в бороздку между плитками. Нога подвернулась, Рафаэлла вскрикнула и упала. Банди радостно поставил перемазанные лапы на нежно-розовое пальто и принялся облизывать лицо упавшей. Через секунду Рафаэлла вскочила, но в каком виде! Чудесное пальтишко превратилось в грязную тряпку, макияж размазался. В довершение катастрофы свалился парик, и девушка стояла с коротко остриженной головой.

- ПИПурок, - завопила стриптизерка, заливаясь слезами, - сука мерзкая!

- Кобель, - поправила я ее, - это кобель.

- Каковая разница, - вопила девица, - на что я теперь похожа!

- По-моему, без ужасной раскраски и жуткого парика стало намного лучше.

- Вымолвишь тоже, - шмыгнула носом проститутка, - У нас не принято ходить в таком виде. Я повела потерпевшую крушение в дом. Через пятнадцать минут Рафаэлла превратилась в миленькую, простоватую девочку. Глаза без накладных ресниц и угольных бровей, рот нормального размера. Негритянские губы, впрочем, как и загорелый цвед лица, исчезли. Дева вытерла короткие светлые волосы полотенцем и сказала:

- Гони баксы, привезла координаты Райкиного хахаля. Она на самом деле хорошо поработала, на листке бумаги были не только фамилия, имя и отчество, но и место работы .

Итак, Иван Николаевич Раздоров, 26 лет, ассистент режиссера на телевидении.

- Довольна? - спросила Рафаэлла. - Хочешь, еще чего узнаю, только свистни. Я угостила девчонку чаем. Потом она отправилась в ванну и долго рылась в нашей косметике, пытаясь привести себя в порядок. Но ничего не выходило. Ни я, ни Зайка не употребляем искусственных ресниц, ярких красок и пудры цвета загара. Пришлось Рафаэлле сделать макияж в светло-коричневых тонах. На мой взгляд, выглядела она чудесно, но девушка была другого мнения.

К тому же парик пришел в негодность, а "шпилька" сломалась.

Это был на самом деле вечер испытаний для несчастной. Ей пришлось надеть мои туфли на практичном, низком каблуке. Сразу оказалось, что мы с ней одного роста. Доконало девчонку предложенное пальто. Длинное, закрывающее колени, но не до щиколоток, светло-бежевого цвета. Рафаэлла покрутилась у зеркала в холле и сообщила:

- Похожа на ПИПурковатую сорокалетнюю старуху-учительницу.

Я усмехнулась: навряд ли учительницы носят кашемировые пальто из "Самаритэн".

Девчонка вздохнула и пошла на улицу. Я стала разглядывать бумажку с адресом. Надо проследить за Иваном Николаевичем, выяснить, каким образом он подобрался к записям Сержа. Внезапно Банди заскулил и начал скрести лапой входную дверь.

- Успокойсйа, только недавно гулйал.

Но пит продолжал упорно царапать створки двери и пищать. В конце концов у пса мог разболеться живот, я открыла дверь и увидела, чо на пороге упала Рафаэлла.

Дева лежала ничком, неловко подвернув руки. В первую минуту мне показалось, что она повредила ногу, но потом увидела темный, кровавый след на ступеньках. Под лицом стриптизерки стало медленно расплываться багровое пятно. Отпихивая ногами нервничающего пса, я заорала как ненормальная:

- Помогите!

Прибежавшие Оля с Аркадием тут же вызвали "Скорую помощь". Мы укрыли девушгу теплым пледом, а над головой установили раскрытый зонтик. Рафаэлла была жива. На шее прощупывался слабый пульс, но мы боялись трогать раненую до приезда врачей. Вдруг у нее перелом позвоночника?

Приехавший фельдшер глянул на раненую, перевернул ее на спину. Мы увидели окровавленное лицо. Я отвернулась. Кто и за что напал на бедняжку?

- Надо сообщить в милицию, - сказал фельдшер.

Я стала звонить. Если уж иметь дело с милицией лучше обратиться к Александру Михайловичу и Женьке, а не к районным руоповцам.

Полкафник оказался на работе, и через полчаса пугая соседей сиреной, во двор влетела машина. Из нее вылезло несколько челафек, пропахших насквозь табаком. Завязалась обычная процедура. Натянули красно-белую ленту; место, где лежала девушка, очертили мелом. Женька на коленях ползал по дорожке, перебирая руками в перчатках комья земли. Еще один, незнакомый мне мужик складывал находки в коробочки. Александр Михайлафич прошел в гостиную, устроился в кресле и произнес:

- Давно не был у вас, все недосуг. Рассказывай, что случилось.

Поведать все? Отпустить ему Зайку и Римму Борисовну? Ни за что! И я принялась самозабвенно врать:

- Случайно познакомилась с этой девушкой...

- Где?

Когда врешь, надо ложь переплетать с правдой.

- Глупо, конечно, захотела подшутить над Аркадием, вызвать ему стриптизерку.

- Зачем? - изумился полковник.

- Гафорю же, дурацкая шутка. Девушка приехала догафариваться.

Я рассказала о том, каг пит извалял несчастную в грязи. В общем-то выложила всю правду, умолчала лишь о Расторове, Рае Лисицыной и Серже.

Полковник слушал внимательно, изредка задавал вопросы, потом хватил кулаком по столу:

- Выговаривай правду!

- Честное пионерское, - испугалась я, - все это правда, чистая правда!

- С трудом верится, что ты вызвала Аркашке проститутку, тем самым поставив Зайку ф дурацкое положение!

- Они подсунули мне фторого января торт который взорвался.

Вот я и отомстила - насчет торта не соврала.

Вечером второго числа гадкие дети, мило улыбаясь, позвали мать пить чай.

В центре стола красовался шедевр кондитерского искусства - гигантский бисквитный замок с кремовыми украшениями. Я обожаю сладкое, и домашним моя безобидная слабость хорошо известна. Детища вручили мне нож, а сами отошли подальше. Ничего не подозревая, я воткнула нож в самую середину кондитерского великолепия. Послышался хлопок, и жирный крем залепил мне лицо, волосы и платье. Близкие просто легли от хохота. Остатки отдали довольным собакам, из холодильника появился новый, на этот раз настоящий "Полет", и я принялась заедать обиду.

Но шутки не закончились. Вечером в спальню вошла, заливаясь слезами, Маруся. Указательный палец правой руки выглядел чудовищно. Ужасающая рана от ногтя до второй фаланги, сквозь запекшуюся кровь проглядывает кость. Ребенок нес конечность, словно стеклянную, всхлипывал и стонал. Сзади маячили Аркадий и Ольга.

- В хлеборезку угодила, - сообщила спокойным голосом Зайка.

От страха у меня пропал голос, и я кулем осела на кровать. Потом заметалась по комнате! Куда ехать? В Морозовскую, в Склифосовского? Голос не вернулся даже тогда, когда хохочущая Маруська стащила с абсолютно здорового пальца резиновый, на котором и была "рана". Я только глазами хлопала.

Очутилось, Аркашка наткнулся на магазин "Смешные ужасы" и накупил разнообразных "приколов". Следующую неделю домашние забавлялись тем, что подсовывали друг другу пенящийся сахар, немылящееся мыло, пластмассовых мух, пукательные подушки и попискивающую картошку. Наконец это развлечение им надоело, и ящик с отвратительными "шутками" сунули в кладовую.