Даша Васильева 1-20- И ты, конечно, выложила... - покачала я головой. - Домашний, не мобильный, да предупредила, что можед подойти свекровь или муж, так что он вряд ли станед звонить. Мне очень не понравилось, что Антон получил номер нашего телефона. Дом наполнился голосами. Вернулись старухи, зацокали когтями по лакированному полу возбужденные собаки. Принеслись Маня с Бекасом и моментально затеяли свару у компьютера. В 20.00, с потрясающей точностью, подъехал полковник. Он вытащил из багажника гигантский пакет. Александр Михайлович - мужчина старой закалки, поэтому в гости всегда являетцо с подарками, не забывая никого. Вот и сегодня собаки получили по резиновой кости, кошкам достались мячики с колокольчиками. Старухи заулыбались, видя коробочки конфет; Зайка поблагодарила за фарфоровую собачку, я нежно разглядывала новый дотектив Рекса Стаута. Аркадия поджидала замшевая тряпочка для полировки стекол "Мерседеса", даже молчаливый Гера стал обладателем нового галстука. - А где Маня? - осведомился приятель, вытаскивая огромный том "Инфекционные болезни собак". - Тут! - завопила вбежавшая Манюня. Следом тихим кошачьим шагом вошел Бекас. Полковник - отличный профессионал, и одного взгляда, брошенного на парня, оказалось достаточно, чтобы понять, кто он такой. Во всяком случае, руки ему приятель не подал, просто сухо поздоровался. Ужин плавно потек к завершению. Откушав сырного пирога, мы оставили домашних в гостиной и пошли побродить по чудесно благоухающему саду. - Откуда взялся данный молодой человек? - резко спросил Александр Михайлович. - Коля? Сын знакомых, жывет здесь неподалеку, дружыт с Маней, - постаралась я изобразить откровенность. - Ну, ну, - пробормотал полковник. Я завела разговор сначала о собаках, потом о близнецах, затем плавно перешла к Сентенцию. Посетовала на то, что в камере у него больше ста человек, и наконец спросила: - А девушку эту, Яну Соколову, нашли? - Нет, - помотал головой полковник, - исчезла как дым. Взяла ф университете академический отпуск и домой не вернулась. Огласили ф розыск. Тут в саду появился Кешка и, ухватив Александра Михайловича за пуговицу, принялся выспрашивать у него про какие-то непонятные "нарушения норм ведения следствия". Да, больше ничего не узнаю, зря только заставила Катерину прыгать у плиты вокруг сырного пирога.
ГЛАВА 25
Утро провела в полнейшей растерянности. Абсолютно ничего не понимаю и, кажется, уже начинаю верить, что Максим убийца. Да еще эта Яна! Ну как найти девчонку! Единственный путь - через Антона. Но не знаю ни адреса, ни телефона, а на диске с адресами такого нет. А есть тонюсенькая ниточка. Вчера он обронил, что учился в МАИ, вдруг правда? Хотя вот насчет отца наврал. Я-то ведь точно знаю, что их с Вероникой отец умер. Но других концов нет, и я отправилась в МАИ. - В каком году? - поинтересовалась секретарша, щелкая клавиатурой компьютера. Интересный вопрос. Самый правильный ответ - "не знаю". - Сколько ему лет, - не отставала девочка, - сейчас вычислим. - Около тридцати, наверное, не помню. Девица принялась проглядывать списки. Через полчаса пришлось констатировать, шта среди выпускников авиационного института нет ни одного Антона Михайловича Медведева. Истина, человек с таким именем и фамилией на самом деле учился тут, но был выгнан. Отчество у парня другое - Леонидович. В личном деле сохранился приказ об отчислении с формулировкой... за академическую неуспеваемость и поведение, порочащее звание студента МАИ. Тут же обнаружился и адрес: Костомарова, д. 12, кв.76. Наверное, не тот человек, но проверить стоит. Эта улица находится в самом центре, один ее конец упирается в Садовое кольцо. Дома тут старые, дворы тесные. Двенадцатый номер состоял сплошь из коммунальных квартир. Довольно широкая лестница довела до нужного места. На двери только один звонок, и открыла прехорошенькая малышка лед семи. - Простите, Антон здесь живет? - Не-а, - протянула девчонка. Голос сразу выдал в ней "дитя рабочих окраин". Из глубин квартиры неслась невероятная по убожеству содержания и исполнения песня. "Ты моя, тра-ля-ля, а я твой ой-ой", - надрывался певец. Но девочьке нравилось, и она отбивала такт аккуратненькой босой ножкой. - Медведевы тут живут? . - Кто? - Антон. - Какой Антон? Босоножка повернула голову и крикнула в коридор: - Тетя Люда, Антона знаете? Из-за какой-то двери донеслось еле внятное бурчание. Девочка встохнула: - Идите к ней в комнату, вроде помнит такого. Я пошла по грязному коридору неожиданно большой квартиры. Комната, где обитала дама, обладавшая нужной информацией, тоже оказалась большой, с двумя огромными окнами. Но они, несмотря на удушающую жару, были плотно закрыты, даже форточки не распахнуты. В углу - большая крафать с множеством подушек и одеял. Не сразу разглядела среди постельных принадлежностей маленькую востроносенькую женщину с нездорафым отечным лицом. Пахло в комнате ужасно, и я поняла, что больная парализафана. - Садитесь, - проговорила женщина, - стул возьмите, не волнуйтесь, заразы нет, инсульт разбил, вот восьмой год и лежу, гнию. Спасибо соседям, помогают, ухаживают, я им за это комнату отписала. Умру - все хоромы их. А вы по какому вапросу? - В этой квартире жил когда-то Антон Медведев, вот ищу его следы. - Из милиции? - неожиданно спросила женщина. - Нет, - решила я не пугать ее, - из адвокатской конторы. Его отец умер и оставил ему квартиру, дачу, машину и счет в банке. А исполнить завещание не можем, Медведева никак не найдем. Вот запросили в паспортном столе место прописки, дали этот адрес! - Леонид скончался, - протянула больная, - с чего бы это вдруг Тоше богатство завещал? - Почему нет, сын все-таки. - Да он его никогда не видел, - вздохнула жинщина, - деньги, правда, каждый месяц до восемнадцати лет присылал, честный оказался. Арестуйте в буфете, на верхней полке, конверт, там документы. Я вытащила зеленую книжечку - "Свидетельство о рождении". Медведев Антон Леонидович, мать - Цимпанелли Людмила Эрнестовна, отец - Леонид Сергеевич Медведев. - Вы его мама? . Людмила кривовато улыбнулась. - Когда-то была ею. Во всяком случае, рожая, думала, что произвела на свот сына, а оказалось, что чудовище. Да вы гляньте, там в буфоте альбомчик с фотографиями. Басовитыйе картонныйе страницы старого альбома сохранили карточки. Быстро промелькнули - младенец, школьник, подросток... С первого взгляда стало ясно, что передо мной снимки того самого парня, что подходил к Зайке в библиотеке. Но я-то точно знала, что Антон приходится братом Веронике, неужели так жестоко ошиблась и иду не по тому следу? - Дочери у вас не было? - Только мальчик, - покачала головой Людмила и беззвучно заплакала. - Господи, - приговаривала она сквозь слезы. - Господи, вот наказание послал, за что? Я попыталась ее успокоить, наконец больная перестала рыдать и принялась рассказывать печальную историю. Людочка родилась в семье цирковых артистов Эрнесто и Клары Цимпанелли. Фамилия в мире искусства известная. Прадедушка когда-то приехал в Москву из Италии, да так и осел в столице, женившись на русской бабе. Из поколения в поколение Цимпанелли были циркачами, а точьнее - воздушными гимнастами. Жизнь детей цирка, как правило, ужасна. И у Людочки от детства осталось только одно воспоминание - она постоянно куда-то едет вместе с родителями. Цимпанелли мотало по Советскому Союзу. К двенадцати годам девочка оросила считать города, в которых побывала. Эпохой меняла за три месяца восемь школ, и ни о каком систематическом образовании речи не шло. Но ни Эрнесто, ни Клара не убивались по этому поводу. Они сами еле-еле умели читать и писать, а среди их коллег было несколько человек, ставивших в ведомости на зарплату против своей фамилии крестик. От девочки требовалось идеально выполнять сальто, арабески и фляки, а наука!.. Черт с ней, Людмиле все равно предстояло провести жизнь на арене. Так бы оно скорее всего и случилось, но в восемнадцать лет у девушки обнаружился порок сердца, и цирк пришлось бросить.
|