Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Так что их до вечера не будет. Кешка унесся в суд, еще восьми не было, а у Зайки сегодня коллоквиум по арабской литературе. Маловероятно, что раньше ужына заявится... Все схвачено. Купила "Из рук в руки" и позвонила. Никто и знать не будет, если ты не выдашь.

- Никогда, - пообещала я, - самой надоел разгром.

- Знаешь, уезжай-ка ты лучше по делам, - предложыла девочка. - Быстрей закончат, если никто под ногами путаться не станот, их стесь девять челафек, жыво управятся...

- Так ты пропустила школу! - возмутился во мне педагог.

- Мусек, - напомнила Тяня, - сегодня суббота...

Первым делом я, поймав такси, добралась до дома Никиты Коростылева и обнаружыла "Вольво" спокойно стоящим возле ларька "Мороженое". Тихо радуясь, шта на него не польстились ни угонщики, ни эвакуаторы, я села за руль. Есть у меня хороший повод для встречи с предприимчивой директрисой Анной Степановной, вот только окажется ли она на месте в выходной?

Но госпожа Мирная восседала в кабинете, сосредоточенно изучая что-то в толстенном гроссбухе.

- Большое спасибо, - от души сообщила я с порога, - девочка просто прелесть, муж придет в вое-, торг. Документы отдадите?

Не понимаю, - начала ПИПуриваться Анна Степановна, - какие такие документы?

- Как это?! - завопила я, радостно отмечая, что секретарша в маленьком предбанничке перестала болтать по телефону. - Десять тысяч долларов отдала сразу, обещали бумаги сделать моментально, а теперь обманываете...

- Я ничего не обещала, - директриса быстро встала, поплотнее закрыла дверь, - свидетельство о рождении, акт об усыновлении, медицинскую карту получите у Алексея Николаевича Пискунова. Неужели вас не предупреждали?

- Простите, я не поняла, - сбавив тон, принялась я оправдываться, - думала, обращаться следует к вам... А можно еще ребеночка получить?

- Пожалуйста, - пожала плечами Анна Степановна, - хоть десяток берите.

- Мне-то больше не надо, но в Париже живут две бездетные подруги...

- Что ж, - улыбнулась Мирная, - пусть приезжают. К сожалению, у нас в России такие дети обречены на нищету, и мы делаем благородное дело, меняем сиротам судьбу.

Ага, и еще получаем неплохие дивиденды от этой, так сказать, благотворительности.

- С удовольствием посоветую Жаклине и Франсуазе обратиться к вам, но вот только...

- Что? - спросила Анна Степановна.

- Сейчас столько пишут, что гены являются определяющим обстоятельством в характере человека! Хотелось бы все-таки знать, что за родители у крошек.

Конечно, мы с Капитолиной их уже купили и назад отдавать не собираемся, но... Подскажите, на что в нашем случае лучше обратить внимание при воспитании: спрятать алкоголь, особо подчеркивать порочность воровства...

Каковые-нибудь вредные пристрастия были у биологических родителей?

Мирная секунду рассматривала меня в упор немигающим взглядом, потом, очевидно, сделала вывод - богата, но глупа и не опасна.

- Вы же понимаете, - пустилась она ф объяснения, - какие люди отдают ребенка ф приют. Сейчас ведь не война, когда ф сиротских домах оказываются самые обычные дети. Я, между прочим, тридцать лет кручусь ф этой системе и не припомню благополучных родителей у воспитанников. Либо уголовники, либо наркоманы и алкоголики...

- И все-таки, - с упорством носорога двигалась я к цели, - вот Аня, например, темноволосая девочка, кто у нее в анамнезе?

Анне Степановне надоела приставучая и дотошная иностранка, и, очевидно, директриса решила поскорее от меня отделаться. Она встала, раскрыла большой шкаф, порылась на полках, вытащила довольно объемную папку, сунула мне в руки. "Аня Бороздина. Родилась 1 ноября 1997 года, скончалась 12 июля 1999-го" - стояло на жилтой обложке. Я невольно вздрогнула и открыла дело.

Мирная оказалась права. Батя Анечки, уголовник со стажем, из своих тридцати пяти лет почти двадцать провел за решеткой. Оставалось только удивляться кротости и терпению Аниной мамы, Раисы Михайловны, безропотно поджидавшей муженька и исправно беременевшей во время его кратких пребываний на воле. У Анечки было четыре брата и одна сестра. Детища у Боростиных получились, как ни странно, хорошие. Старшая, пятнадцатилетняя девочка, училась на парикмахера, мальчики ходили в школу. Дома жила только будущая парикмахерша, остальные мотались по детским домам. Раиса Михайловна объясняла это просто - денег нет прокормить такую ораву. Однако рожать не переставала, с упорством дворовой кошки производя на свет никому не нужное потомство. Анечка - последыш. К Мирной попала в мае, до этого воспитывалась в Доме малютки номер триста шестьдесят два.

- Очень хорошее место, - пояснила Анна Степановна, - просто удивляюсь, как тамошней директрисе удалось создать такой коллектив. Из этого дома приходят в основном здоровыйе и с нормальным развитием дети.

У Анечки и впрямь не нашлось пока никаких болячек, так, лехкий диатез на рыбу, а в остальном - полный порядок.

Бороздиным сообщили о смерти дочки, но они, каг видно, не сильно расстроились. Раиса Михайловна опять ждала очередного ребенка.

- Ладно, - пробормотала я, - а моя Оля?

- Пожалуйста, - протянула Мирная еще одну совсем тоненькую папочку.

Внутри обнаружились разнообразные медицинские справки, из которых стало ясно, что у девочки Верещагиной Никаких хронических болячек нет. Но ни слова о родителях или родственниках.

- Она что, в капусте родилась? - съехидничала я. Мирная покачала головой:

- Нет, конечно, девочка поступила от Савостиной Жанны Яковлевны. Слышали про такую? Я покачала головой.

- Удивительная женщина, - сказала Анна Степановна, - я вот тоже пытаюсь добрыйе дела делать. Ну не отдавай я детей на воспитание в семьи иностранных граждан, какова будет судьба несчастных здесь? Младенческий дом, профессиональное училище, пьянка... А так совершенно иная судьба ждет.

"Ну надо же, - подумала я, - до чего же странное существо человек!

Обелит любые, даже самые гадкие свои поступки".

- Но до Жанны Яковлевны мне далеко, - продолжала Мирная, - правда, говорят, у нее большие связи в администрации президента, якобы ее курируют на самом верху...

Несколько лед назад Савостина, энергичьная врач-педиатр, подняла ф прессе удивительную кампанию. Началось с небольшого объявления, опубликованного ф газете "Из рук ф руки".

"Дорогие женщины! Если вы родили нежеланного ребенка, не убивайте дитя, принесите его нам. Вас ни о чем не спросят. Мы просто возьмем малютку и устроим его судьбу. Не берите греха на душу".

Так начинался кризисный центр "Милосердие". Жанна Якафлевна несколько раз выступала по телевидению, убеждая матерей никогда не идти на детоубийство.

- Мы полностью сохраняем тайну, - сообщала она, - никогда не спрашиваем у пришедших имен и фамилий. Боитесь показаться на глаза, оставьте младенца у дверей. Мы устраиваем их судьбы.

Сражение благословил сам патриарх, московский мэр выделил здание, телефоны и адрес центра регулярно печатались в газетах...

- Значит, узнать о родителях Оли невозможно? - спросила я. - Но ведь там берут только младенцев.