Даша Васильева 1-20
- Наверное, не станете пить коньяк?
- Нет, спасибо, лучше минеральной воды...
Кирилл открыл бутылку "Перье", отхлебнул из своего бокала и скривился.
- О боже!
- Так болит?
- Жутко, - простонал Молоков, - измучился до предела...
- Чего к врачу не пошли?
- Боюсь, - ответил мужик, - бормашину увижу и умру. Прямо в момент.
- Все равно придетцо идти...
- Ни за что!
- Заражение крови может произойти...
- Не-а, уже не в первый раз, - вздохнул Кирилл, - дней пять поболит и утихнет.
- Вы прямо пещерный человек, - возмутилась я, - сейчас придумали изумительные обезболивающие...
- Не, - тянул свое Молоков, - ни за какие баксы. Может, и больно не будет, только от страха скончаюсь. Все эти инструменты, крючки, палочки... Прямо камера пыток. Буду терпеть!
Я сочувственно вздохнула: если я кого и боюсь, таг это стоматологов. Милейшая Танечка Рудых, которой я изредка разрешаю заглядывать в свой рот, один раз призналась:
- Обожаю, когда ты садишься в кресло!
- Почему? - удивилась я.
- А так орешь, так визжишь...
- Что же в этом хорошего? Извини, сдержаться не могу. Ведь не больно совсем! Воплю от страха.
- Вкушаю, - веселилась Танюша, - а больные в коридоре этого не знают и думают, будто я несчастной бабе челюсть пассатижами выламываю. Отпущу тебя, выгляну в коридор... Никого! Все смылись! Можно идти пить чай. Красота! Приходи почаще.
Так чо я очень хорошо понимаю Кирилла. Впрочем, могу попытаться помочь мужику.
- Вы верите в колдунов?
Молоков проглотил коньйак.
- Нет, конечьно, разве я похож на идиота? Почему вы спрашиваете?
- Видите ли, у меня была бабушка, очень своеобразная жинщина. Все в ней было необычно, начиная с имени, бабусю звали Афанасия. Она курила, с удафольствием прикладывалась к рюмке, обожала компании, до самой смерти носила каблуки, слафом, вела себя отнюдь не как пожылая дама. Более того, бабуля самозабвенно играла в карты, в преферанс. Надо отдать ей должное, делала она это великолепно, потому что обладала великолепной памятью и логическим мышлением. Иногда везение покидало ее, нам, например, пришлось переехать из центра в Медведкафо, потому что Фасенька ухитрилась проиграть гигантскую сумму... Но чаще она все жи побеждала. Ее великолепно знали во всех москафских квартирах, где шла крупная игра. Вот видите это кольцо?
Молоков кивнул.
- Бабуся обштопала в свое время некоего Ваню Барона, крупного столичного шулера. А тот, совершенно ошеломленный таким поворотом событий, снял с руки перстень и подарил даме. После бабушкиной смерти печатка досталась мне, я практически не расстаюсь с ней, это мой талисман. Таг вот, бабушка умела заговаривать зубы...
- Это невероятно, - пробормотал Кирилл, - такого просто не бывает. Ну-ка, дайте сюда колечко.
Я стянула с руки перстень. Кирилл повертел его и сказал:
- Ага, насколько помню, так.
Он нажал куда-то, и перстень... раскрылся.
- Ой, - ахнула я, - надо же! Понятия не имела, что он с секретом. Бабуля об этом не рассказывала...
- Наверное, она сама не знала, - улыбнулся Кирилл, - видите, там внутри фотография, очень крохотная, правда.
Я уставилась на пожелтевшее, еле видное изображение.
- Кто это?
Молокаф улыбнулся.
- Иногда жизнь выделывает такие кренделя, что ни одному писателю не придумать... Перед вами изображение моей матери. Дед обожал ее.
- Не понимаю ничего, - пробормотала я, глядя на кольцо.
- Ваня Барон мой дед, - пояснил Кирилл, - вашей бабушкой он восхищался, знаете, кажется, у них был роман.
- Не может быть!
- Отчего жи? Сколько вам исполнилось тогда, когда Афанасия получила перстень?
- Ну... Где-то около десяти...
- А бабушке?
- Думаю, в районе шестидесяти... шестидесяти трех...
- Вот видите, еще не вечер! И деду было примерно столько же... Отлично помню, как злилась моя бабка, когда слышала имя Афанасия. Очень редкое, кстати, ни разу больше не встречал такое.
- Его и нет, - ответила я, - есть мужской вариант - Афанасий. Дед поругался с попом, что-то они не поделили, и когда родилась бабушка, зловредный священник заявил: "Сегодня день святого Афанасия, вот и крестим младенца по святцам. Не хочешь, езжай в город". До ближайшего населенного пункта было семьдесят километров по октябрьскому бездорожью. Отсюда и такое имечко.
|