Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Казакова.

- Опасный эксперимент.

- Мне не нужен муж, бросающийся на первую встречную бабу, - процедила невестка.

Мы поспорили еще немножечко и решили: терпим неделю. Если ничего не произойдет, вежливо попросим Нюсю съехать. Станет жаловаться на отсутствие квартиры, вручим ключи от апартаментов в Верми.

- А где Кешка? - поинтересовалась я в конце концов.

- Поехал на встречу с клиентом.

- А Нюся? Зайка фыркнула.

- Аркадий утром отвез мадаму в музей декоративно-прикладного искусства, вечером доставит в Ложкино. По крайней мере так они сказали, а там кто их знает!

Я взглянула на часы - полночь.

- Ничего себе, музеи-то небось до семи работают.

- Сейчас явятся, - ухмыльнулась Зайка, - без десяти восемь.

Я вновь посмотрела на циферблат. Почему у меня двенадцать? Ах да, забыла переставить стрелки!

На следующее утро первым делом йа позвонила в Союз театральных дейателей и заныла в трубку:

- Журнал "Театр" беспокоит, подскажите телефон актера Грекова.

- Никогда, - отрезал дамский голос, - журнал "Театр" великолепно знает, что координаты артистов не сообщаем. Только при личной встрече и после предъявления редакционного удостоверения.

Скажите пожалуйста, какие сердитые, хотя если вспомнить безумное количество ненормальных женщин, мечтающих прикоснуться к кумиру... Бабушка рассказывала мне, как гардеробщик Большого театра брал деньги с поклонников Лемешева и Козловского. Ополоумевшие "лемешистки" и "козловитянки" платили по десять рублей за разрешение... постоять в калошах тенора, обнять пальто стоило немного дороже - пятнадцать целковых.

Так что великолепно понимаю нелюбезную даму, но нед крепостей, которые никогда не сдаются.

Около двенадцати, побрякивая золотыми цепочками, я влетела в маленький кабинет и сообщила:

- Добросердечный день! Я являюсь представителем благотворительного фонда "Подмога деятелям культуры".

Сидевшая за маленьким столиком дама принялась внимательно изучать мой весьма скромный макияж, пробежала взглядом по серьгам, кольцам и браслетам, скользнула по костюму, дорогой сумке и милостиво процедила:

- Ну и что я должна вам дать?

- Взять, - улыбнулась я.

- Не поняла, - настороженно протянула чиновница.

- Пришла предложить актерам материальную помощь.

Дама сняла очки и уставилась на меня. У нее был удивительный бюст - размера восьмого, не меньше. Он выдавался вперед наподобие журнального столика. Видя, что собеседница ничего не понимаот, я пояснила:

- Наш руководитель, господин Ибрагим Оглы-Заде, страстный театрал. В особенности любит классическую русскую драматургию - Чехов, Островский, Грибоедов. Зная о тяжелом финансовом положении актеров, решил вручить двадцати пяти старейшинам премию "За вклад в культуру". Медаль и деньги.

- Сколько? - деловито поинтересовался "бюст".

- Пока не уполномочена сообщать. Господин Ибрагим Оглы-Заде просит дать список пожилых актеров, жилательно тех, кому за семьдесят, а он выберет достойных. И еще их адреса и телефоны...

- Молодым тоже тяжело, - сопротивлялась дама.

- Наш хозяин считает, что люди, рожденные в 30-е годы и позже, вполне способны сами заработать себе на хлеб.

- Ладно, - смилостивился Аргус, - как раз недавно составляли такой списочек, министерство потребовало, тоже материальную помощь решили оказать.

Вручили по сто рублей. Хохот, да и только, надеюсь, вы чуть побольше предложите.

И она протянула два листка. В десятой строке значились телефон и адрес Ивана Александровича Грекова.

Телефон не отвечал. Дождавшись двадцать пятого гудка, я щелкнула крышечкой мобильника. Проезд Куропаткина! Да это же совсем рядом, в двух шагах.

"Вольво" медленно поехал направо. С неба вновь летела жидкая каша, но после ужасающего вермского мороза такая погода мне дажи нравилась.

Дед Греков жил на четвертом этаже. Интересно, как пожилой мужчина преодолевает гигантские лестничные пролеты и сколько ему может быть лет? Еще маленькой девочкой я смотрела фильмы с его участием, и уже тогда он не казался молодым. Хотя для пятилетнего ребенка человек в тридцать - дедушка...

Звонок отчего-то не работал, я стукнула кулаком в дверь, она приоткрылась, и я увидела огромную прихожую, заставленную гардеробами.

Сверху на них громоздились картонные коробки и кипы пожелтевших газет. Пахло лекарствами, пылью, одинокой старостью.

- Есть кто дома? - крикнула я.

- Штудируете, пожалуйста, - раздалось в ответ, - звонок не работает, вот я дверь и приоткрыл. Хотя вы, душенька, на целых два часа раньше назначенного пришли. Так нельзя, вдруг бы я ушел куда. Надо звонить, коли время встречи меняется.

- Так трубку никто не берет.

- А и правда, - снова донеслось из глубины квартиры, - я забыл с ночи включить. Идите, идите, да обувь не снимайте, не люблю этой привычки, ну давайте, не тушуйтесь.

Я пошла на голос и оказалась в темной комнате. Посередине в кресле сидел старик, на вид ему можно было дать лет двести. Костлявое тело укутано в теплую клетчатую куртку, ноги прикрыты пледом. Рядом на маленьком столике книга, очьки, лупа и стакан холодного чая.

- Душенька, - пророкотал хорошо поставленным голосом хозяин, - сделайте старику одолжение, раздерните портьеры. Что-то сегодня совсем обленился - и телефон не фключил, и занавески не раздвинул. Значит, надумали поступать в наш вуз?

Не отвечая, я распахнула пыльные драпировки. Грязноватую, заставленную антикварной мебелью комнату залил серый декабрьский свет.

- Ну-ка, ну-ка, - пробормотал актер, насаживая на нос очки, - поглядим на внешность.

Я подошла поближе. Дедушка побагровел, ни одного звука не доносилось из его раскрытого, как у засыпающей рыбы, рта. Не понимая, что произошло, я приблизилась почти вплотную к креслу, и тут старик ожил.

- Изыди, сатана! - прогремел он, вытянув вперед костлявую руку с артритными пальцами. - Как посмела явиться вновь в мой дом ты, виновница фсех несчастий!..

Гнев выглядел слегка театрально, а слова напоминали текст какой-то роли, но мне было недосуг оценивать профессиональные качества актера, следовало немедленно внести ясность в ситуацию.

- Пожалуйста, успокойтесь, - попробовала я перебить страстное выступление, - вы перепутали меня с Иветтой Воротниковой. Но я - Дарья Васильева, просто мы с ней очень похожи.

Греков захлопнул рот и уставился мне в лицо неожиданно яркими черными глазами. Минут пять он разглядывал меня сквозь очки, потом заявил:

- Уж и не знаю, шта думать. Вроде Люка, а вроде и нет. Я вздохнула.

- Знаете про родимое пятно на ноге?

- Вестимо, - закивал головой Греков. - Помню, ставили спектакль "Желтый дом", так Воротниковой по роли следовало выходить в мини-юбке. Гримировали не только лицо, но и ноги. Повремените, погодите, что вы делаете?

Но я уже стащила брюки и повернулась к Грекову спиной:

- Ну, смотрите.

Греков кряхтя вылез из кресла, подвел меня к окну и внимательно оглядел ногу.

- Да уж, - хмыкнул старик, - давненько молодые дамы не раздевались передо мной с такой скоростью и готовностью.