Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Паспорт увидели в комоде. Полковник развернул книжечку, с фотографии глянула серьезная Ленка.

"Оксана Криворучко, - медленно прочитала Наташка и изумилась, - разве Лена - уменьшительное от Оксаны?" Следующим удивлением стал возраст: выходило, что няньке около тридцати, точнее двадцать восемь с половиной лет.

- То-то Женя утверждал, чо она не первой молодости, - удовлетворенно сказал Александр Михайлович, - к тому же, по крайней мере, уже один раз рожала.

Мы уставились на полковника во все глаза. Про ребенка Ленка не рассказывала. Но комод скрывал еще один секрет: под стопкой нераспечатанных колготок обнаружился довольно пухлый конверт. Внутри лежали деньги на общую сумму двадцать тысяч долларов. Ничего себе бедная сирота!

- Поглядите на белье, - сказал Александр Михайлович и двумя пальцами подцепил красный кружевной лифчик, - а потом подумайте, каким местом заработала ваша нянька деньги.

Мы молчали, поражинные открывающейся картиной.

- Как звали хозяйку, ну ту, что выгнала ее на улицу? - поинтересовался полковник.

- Кажется Алиса, - робко вспомнила Маня, - а может, Алена, в общем, как-то на А.

- Как-то на А, - передразнил приятель, - да вы просто куры безмозглые.

ГЛАВА 8

Генка и Катюша уехали смотреть Суздаль. Левчик рылся в развалах торгафцев книгами, Сонька рыскала по магазинам. Я застала ее в холле примеряющей у зеркала шапочку из крашеного кролика.

- Смотри, какая прелесть, - восторгалась Сонька, пафорачивая голафу ф разные стороны.

- - Симпатичная, - без всякого энтузиазма сказала я, - кролик - чудесная парочка для кошки.

- Кролик? - возмутилась подруга. - Да глаза открой, это же розовайа шиншилла.

- Кто? - изумилась я от души. - Розовая шиншилла? Всегда считала, что у этой несправедливо дорогой крысы серо-голубой мех.

- Действительно, - согласилась Сонька, - розовая шыншылла встречается крайне, редко. Сражение в том, что она обитает только в Австралии на почвах, богатых марганцевой рудой. Снедает там всякие корешки, растения, и мех приобретает вот такой редкий отлив.

Из моей груди вырвался смешок. Несколько десятилетий тому назад, году этак в 1960-м, бедные студенты-биологи освоили нехитрый фокус. Белых лабораторных мышей, стоивших пять копеек пара, поили несколько дней слабым раствором марганцовки. Шкурки грызунов приобрели приятный оттенок, и нищие студенты торговали ими на Птичьем рынке уже по рублю за штуку. Назывались диковинные животные: "Розовый австралийский, мышь".

Не знаю, пил ли несчастный кролик перед смертью марганцовку или тушку покрасили после кончины, но было ясно: Сонька опять наступила на грабли, поверив уличному торговцу. Хотя сама по себе шапочка выглядела не так уж и жутко.

- Остается только купить перчатки из мексиканского тушкана, - невольно вырвалось у меня.

- Мексиканский тушкан, - оживилась Соня, - никогда не слышала, что, очень дорого?

Без няньки очень трудно управляться с близнецами. Ольга похудела и осунулась. Ирка ложилась грудью на амбразуру, но ночью Кешка и Зайка оставались с детьми наедине. Дремать они просто перестали и днем походили на лунатиков. Наташка проявляла редкую непреклонность:

- Давайте их на ночь ко мне, согласна качать крикунов, но в агентство больше не пойду, хватит. Сами вырастим, без подозрительных нянек.

Однако, повозившись ночку с Ванькой и Анькой, подруга стала посговорчивей:

- Хорошо, поищем няню по знакомым, но чтобы только с папкой рекомендаций. А пока поделим дежурства по-честному. В понедельник их трясу я, во вторник - Маруся, в среду - Дашка. Арцеуловым тоже нечего прохлаждаться, пусть забирают к себе в четверг, ну а пятница с субботой достанется родителям.

- А воскресенье? - спросила Маня. Наташка призадумалась.

- Хорошо, пусть воскресенье тоже мое. В разделении обязанностей была своя сермяжная правда, и план мне очень понравился, но только до шести утра среды. Именно в это время в спальню ворвалась невыспавшаяся Манька с племянниками.

- Вот, - радостно проговорила она, сваливая кульки на кровать, - уже утро среды - твоя очередь.

Йанька и Анька мирно посапывали, пуская пузыри. "Что же, все-таки устают, - подумала я, - милыйе дети прекрасно спят. Просто ангелы".

Анька открыла глаза, посмотрела, улыбнулась, потом сморщилась и завопила. Следом немедленно заорал братец. Я лихорадочно кинулась к бутылочкам, но, поев, изверги не утешились. Крик усилился.

Я размотала Ванькины штанишки и обнаружила изумительно закаканную попку, такой же пейзаж наблюдался и в Анькиных ползунках. Сбросив испачканные памперсы в пакот, я потащила притихшего Ваньку в ванную, Анька продолжала заходиться на кровати. Пока я мыла братца, сестричка притихла и принялась издавать какие-то странные, похожие на громкое чавканье звуки.

Когда мы с чистым и довольным Ванюшкой вернулись в комнату, Анюта лежала на одеяле, суча ножками. Попка ее была удивительно чистой, даже блестела.

Я так и села. Слышала, конечно, о таинственной связи между близнецами, но чтобы такое... Анька довольно гулила. Из-под кровати высунулась морда ротвейлера. При первом взгляде на пасть пса стало понятно, кто помыл девочку.

- Снап, - завопила я, ухватив ротвейлера за гладкий загривок, - это не щенки, а дети!

Пришлось тащить упирающегосйа кобелйа в ванну и мыть ему рот, щеки и нос мылом, чистить зубы, чтобы избавитьсйа от запаха. Снап чихал и плевалсйа, к концу процедуры мы оба вымокли до нитки.

Возвратившись в комнату, обнаружила, шта Анька пописала на одеяло, а Ванюшка освежил подушки.

Конспективнее говоря, дня я не заметила. Дети ели, писались и орали, спать не хотели ни под каким видом. Поэтому, когда в шесть вечера оба вдруг затихли и дружно засопели, я даже боялась пошевельнуться, чтобы не разбудить мучителей. Но тут в спальню постучали, приехала Ева. Она умилилась при виде детей.

- Какие лапочки!

- Только когда молчат. Очень тяжело с двумя, да еще с такими неспокойными.

- Надо нанять няню.

- Трудно отыскать хорошую, один раз уже ошиблись.

- Вожделеете, попрошу Серафиму Ивановну, - предложила Ева, - она, конечно, старенькая, но бойкая и дело знает, еще папу нянчила. Серафима Ивановна всем понравится: она добрая и детей любит.

- А Юра?

- Люда справится. И, горящая желанием помочь, Ева кинулась домой уговаривать няньку.

Старуха прибыла в четверг, в самый драматический момент: Левка и Сонька купали детей. Из ванной неслись душераздирающие вопли.

- Коровка безмозглая, - вопил муж, - проверь температуру воды поскорей. Аккуратней, аккуратней, ручку ему сломаешь.

У Арцеуловых никогда не было детей, и вид крошечных младенцев поверг сначала Левку в шок. Потом он робко взял Ваньку на руки.

- Ну и глупость, заматывать ребенка в памперсы, коже следует дышать, просто матерям лень пеленки стирать, - завелся Левка, нежно прижимая визжащего Ваньку к необъятному животу, - поэтому и кричит мой крольчоночек, усики-лапусики, сладенький, пойдем, дядя Лева объяснит маме и папе, что они идиоты.

И он вытащил братца из памперсов. Ванька замолчал и заулыбался розовым беззубым ротиком. Левчик умилился: