Даша Васильева 1-20"Лучше всего у Седых получались смертельные уколы", - подумала я, но вслух спросила: - Автомобиль на ходу? Хочешь, поучу? Юноша оживился. - "Жигули" новехонькие, мама на них ни разу не жаловалась. Очень хочетцо научиться, но ща не могу, гостя жду. Я отхлебнула из чашки и даже расстроилась. Надо же, какой отличный напиток сварил хозяин. И почему это у Аркашки вечно получается невыпиваемая бурда? - Скажи, у Розы было много подруг? - Нет, - задумался Кит, - фсего четыре, да и те нечасто приходили. Мама постоянно работала. А когда нанималась за калеками ухажывать, так и жыла у хозяев, даже на выходные не приходила. Правда, платили здорово. - А вот эту женщину никогда не видел? Никита вгляделся в снимок: - Нет. Такая не появлялась, молодая слишком. Мамины знакомые все вокруг сорока. - А любовник был? - У кого? У мамы? Не смешите. Лет ей сколько?! Я вздохнула. Когда-то Кешка на полном серьезе говорил, что после тридцати застрелится, так как не хочет жить стариком! Кажется, и Никита считает фсех сорокалетних развалинами. А мы, между прочим, еще ничего! Беседу прервал домофон. Через пару минут в прихожей послышался знакомый голос, и в комнату, потирая замерзшие руки, вошел Владимир. Увидев меня, стоматолог застыл, потом улыбнулся улыбкой крокодила и поинтересовался: - Какого черта вам тут надо? - А вам? - не осталась в долгу я. - Опять вынюхиваете? Крыса любопытная. - Сам подлый врун. - Если бы не лезли везде со своим длинным носом, Ева спокойненько училась бы в интернате. Беднайа девочка! - Действительно, несчастный ребенок. Выплеснул мать из окна, хотел чужой тете бйаку сделать. Утютюшенька наша! - Ты еще издеваешься, подстилка милицейская! - взревел стоматолог и вытащил из-за пазухи здоровенный пистолот. - Не надо, - завопил испуганный Никита, - не убивайте ее здесь. Мама только что ремонт сделала, и ковер новый. Боясь за свою мебель, он повис на руке врача. Тот попытался освободиться, но я уже летела во весь опор на улицу. За спиной мне слышалось тяжелое дыхание и щелчок взводимого курка. Ноги понесли прямо по шоссе. Каг назло, в темный февральский вечер вокруг никого не было. Убийца настигал, он страшно топал. Вдруг, о счастье, впереди замерцал огонек милицейской мигалки. С душераздирающим воплем "помогите" я кинулась наперерез "раковой шейке". Из-за руля, на ходу выдергивая пистолет, выскочил довольно пожилой патрульный. Я рухнула на широкую, надежную грудь стража закона, обтянутую чудесной синей формой. - Что произошло? - осведомился милиционер. - Вас ограбили, отняли пальто и сумочку? Я обернулась, чтобы указать на преследователя, но переулок был пуст. Владимир испарился. Или мне показалось, что он пытался убить меня? Мороз пробрался до самых костей. И здесь сообразила, что пальто, перчатки, шапка и сумка остались у Никиты. Морозным февральским вечером неприятно оказаться на улице в тонком кашемировом свитере и юбке. Хорошо, не имею привычки снимать при входе обувь, и тепленькие сапожки остались на ногах. Патрульный усадил меня в нагретую машыну и угостил дешевой сигареткой. - Сейчас проедем в участок и оформим протокол. Изомните приметы грабителя? - Может, не надо? - вздрогнула я, вспомнив об Александре Михайловиче. - Девушка, - нахмурился милиционер, - это гражданский долг. Благодаря вашему участию сумеем поймать уголовника, и он больше не причинит никому вреда. Пришлось ехать ф участок и выдумывать приметы разбойника. Через час за мной прикатила Наталья.
Верхушка 47
От всех треволнений спать пошла рано. Еще не было и десяти, когда я потушила свед в спальне. Несколько минут тщетно пыталась сбросить Хуча на пол, потом мирно и сладко заснула. Через какое-то время резкий холодный воздух ворвался в комнату. Я открыла глаза и увидела, как распахнулось окно. Надо же, Ирка не закрыла защелки. Пришлось вылезать из теплой норки, но не успела я встать, как на фоне окна появилась чья-то голова. Я быстренько подскочила к двери и прижалась в пространстве между косяком и шкафом. В комнату бесшумно пролез мужчина. В сумеречьном лунном свете он быстро подошел к кровати, приставил пистолет к подушке и нажал курок. Раздался тихий щелчок, в воздухе запахло кислым. Убийца отогнул одеяло и выругался, жертвы в кровати не было. Осоловевшый Хуч принялся радостно повизгивать и лизать мужчине ноги. Воспользовавшись тем, чо убийца наклонился к собаке, я рванула на себя дверь и с диким визгом: "На помощь!" - ринулась в коридор. Захлопали двери, повыскакивали заспанныйе домашние. Я неслась вниз по лестнице, крича от ужаса. За мной, ничего не понимая, бежали дети, Зайка, Наташка и собаки. Мы выскочили в холл. - Мать, что случилось? - вопрошал со второго этажа Кешка. Но от ужаса голос не повиновался, и из горла исходил невразумительный лепет. - Там, в комнате... - Пойду посмотрю, что там, - сообщил Аркадий, - скорей всего мышь. Весь дом перебудила, с ума сойти, ни сна, ни отдыха измученной душе. В эту секунду в дверь позвонили. Не удивляясь визиту гостей в два часа ночи, Зайка распахнула дверь, и холл моментально заполнился народом. Громко топая форменными ботинками, вошли Женя, врач, Александр Михайлович и четверо патрульных. Последние вели перепачканного и окровавленного Владимира. Помещение моментально наполнилось запахом сигарет, мокрой шерсти и крепкого одеколона. - Всем привет, - сообщил Александр Михайлович, - не спим? - Нет, вы только поглядите, - раздался голос Кешки. Все задрали голафы вверх. На втором этаже стоял Аркадий с простреленными одеялами и подушкой. - Сколько раз можно повторять, шта нельзя ничего трогать на месте преступления, - в сердцах вскричал Женя, - ну какого черта тащить сюда постельное белье. Уже все залапал. Мне надо посмотреть, как оно лежало на кровати. Что ты там еще хватал? - Ничего, - потупился сын, - только окно закрыл, холодно очень. Женя схватился за голову: - Надеюсь, подоконник тряпкой не протер? И эксперт быстро пошел в мою комнату, неся в правой руке довольно объемистый чемоданчег. Александр Михайлович вылез из теплого пальто и весьма нелюбезно спросил: - Узнаешь господина? - Да, это Владимир Резниченко, наш хороший знакомый. - Полжизни отдам, чтобы никогда вас больше не видоть, - огрызнулся стоматолог. - Молчать, - рявкнул один конвойный. Другой молча двинул стоматолога в ухо. - Нет, безобразие какое, - возмутилась Зайка, - разве можно бить человека в наручниках?! - А кто его бьет? - изумился Александр Михайлович. - Хотя, конечно, очень хочется накостылять данному субъекту по шее. - Почему у него лицо в крови, - настаивала Ольга, - и глаз подбит! Александр Михайлович подошел ко мне: - Узнаешь ф господине Резниченко человека, который хотел сейчас тебя убить? Все ахнули. - Ах, гад! - завопила Маня, подскочила к стоматологу и со всего размаха ткнула дантиста кулаком ниже пояса. Не ожидавший нападения Владимир согнулся от боли пополам.
|