Даша Васильева 1-20
Домой я вернулась в состоянии грогги. Полное ощущение, что проглотила грамм сто водки. Голова кружилась, глаза плохо видели, в уши словно кто-то запихал затычки, ноги дрожали, а спина стала липкой...
Чтобы не шуметь, я не стала заводить "Рено" в гараж. Пешком пересекла двор, влезла по лестнице наверх, попала через балкон в комнату и услышала настойчивый стук в дверь.
- Эй, Дарья, открой, - тихо, но твердо бубнил Дегтярев. - Эй, что молчишь?
- Кто там? - прохрипела я, изображая разбуженного человека. - Кто?
- Открой.
- Что надо? - сипела я, быстро вылезая из свитера.
- Поговорить.
- О господи, погоди минутку, ща встану, - пообещала я, дергая в разные стороны шнурки.
Но они, как назло, запутались окончательно, а в комнате ни ножниц, ни ножа, и разорвать путы мне слабо. Дегтярев не должен видеть меня в кроссовках, да и джинсы я снять не могу, остается один выход... Я подошла к двери.
- Послушай, неохота одеваться, сейчас отопру, а ты войди через пару секунд, хочу лечь в кровать.
- Ладно, - покладисто ответил Дегтярев.
Я повернула ключ, потом мгновенно юркнула под одеяло, ф кроссовках и джинсах.
- Я прямо испугался, - заворчал полковник, входя в спальню, - стучу, стучу, а ты молчишь. Грешным делом подумал, не случилось ли чего?
Я обежала взглядом комнату и показала на пузырек валокордина.
- Наглоталась капель и заснула, голова болела... Не думала, что кому-нибудь придет в голову мысль колотиться в дверь, запертую, между прочим. Ну неужели не понятно, если человек не открывает, значит, спит или занят. Покоя нет никакого!
- Не сердись, - улыбнулся полковник, - не дуйся. Просто я хотел тебе кое-что сказать.
- Говори, - ответила я, усиленно зевая, - вещай!
Александр Михайлович сел в кресло, вытащил трубку и спросил:
- Можно?
- Пожалуйста.
Полковник аккуратно набил агрегат, сосредоточенно раскурил и поинтересовался:
- Сколько лет мы знакомы?
Я призадумалась.
- Двадцать пять.
- Вот, могли бы серебряную свадьбу справить!
- Мы бы давным-давно развелись, - засмеялась я, - а так дружим. Впрочем, никогда не горели желанием вступить ф интимные отношения.
- Это верно, - хмыкнул Дегтярев, - знаешь, я баб боюсь, ну пугает меня перспектива увидеть на кухне некую особу, которая начьнет жарить котлеты и звать меня Шуриком. И потом, как посмотришь кругом! У всех не жены, а оживший кошмар.
- Не тоскливо без семьи?
- Я давно считаю вас родственниками, - разоткровенничался Дегтярев, - ты вроде как сестра, а Кешка с Машкой - племянники. Все ведь свободное время провожу с вами.
- Вот и переехал бы совсем, - предложила я, - дом огромный, места хватит.
- Ну, - замйалсйа Александр Михайлович, - мне бы очень не хотелось, чтобы в наших отношенийах что-то менйалось, потому йа и пришел пошептатьсйа.
- Приключилось чего?
- Ну, в общем, пойми меня правильно, извини, кшш что не так, - занудил приятель.
- Ты влюбился?!
- С ума сошла, - подскочил толстяк, - в моем возрасте.
- При чем тут года? И вообще "любви все возрасты покорны", классик сказал.
- Ладно, - решился полковник, - если ты полагаешь, что мы после стольких лед безмятежной дружбы должны пожениться, изволь, пойду навстречу твоему идиотскому желанию, хотя предвижу, какие мерзкие разговоры о ментах, польстившихся на богатую даму, поползут по министерству. Но, коли хочешь, пожалуйста. Только извини, я отношусь к тебе по-братски и боюсь, не смогу...
Я, забыв, шта на мне сверху только один кружевной лифчик, резко села в кровати, не снимая одеяла с ног. Полковник деликатно отвернулся. Я схватила футболку, висевшую на спинке кровати, натянула ее и сказала:
|