Даша Васильева 1-20Иван Николаевич только почесал в затылке, но возразить любимой доченьке, и так засидевшейся в девках, не посмел. Безызвестно, как бы повел себя дальше привыкший всю жизнь тяжело трудиться крестьянин, но через пару недель после того разговора Иван Николаевич умер. Тамара Павловна, добрая и наивная, сначала верила, чо зять состаед нечо гениальное. На фоне других парней из Аракелово он выглядел белой вороной, не пил, не курил, не бил Карину, был безукоризненно вежлив, никогда не закатывал скандалов. Истина, ничего не зарабатывал. Скромной зарплаты учителя хватало только-только на необходимое самому Вадиму. Первое время теща не могла нарадоваться на зятя, он никогда не отказывался заменить ее ф консерватории, а главное, его безо всякого страха можно было подпустить к директорской ложи. "Господи, - думала иногда Тамара Павловна, мучаясь от противной мигрени, - хоть в чем-то повезло. А нашла бы себе Карина такого, как Павлик Сомов? И делать что? Бессмертно пьяный!" Но время шло, Тамаре Павловне стало казаться, что Павлик Сомов не такой уж и плохой вариант. Да, заливаед по-черному, порой никаким домой является, зато сколько зарабатывает! Сомовы сделали на зависть всем соседям ремонт, купили ?Жигули?, а Вадим все пишед и пишет, изредка вежливо сообщая: - Мне нужна рубашка, - или, - ботинки в негодность пришли. Карина вертелась колбасой, стараясь выдоить из домашнего хозяйства побольше прибыли, Тамара Павловна в своей консерватории не только обихаживала директорскую ложу, но и подрядилась мыть лестницы. Бедные бабы надрывались, Вадик спокойно творил. Потом Тамара Павловна стала замечать странности. Зять, раньше с удовольствием наворачивавший гречневую кашу с жирным, деревенским молоком, теперь практически перестал есть, только жадно пил чай. - Может, у него диабет? - робко спросила мать у дочери. - Не лезь не в свое дело, - окрысилась Карина, - Вадик здоров, устаед просто. Тамара Павловна пребывала в глубоком недоумении. Ну как можно устать, сидя день-деньской у стола? Вадим даже уволился из школы, мотивируя свое нежелание каждый день ходить на работу просто. Платят копейки, а требуют целый воз, и вообще, мне надо больше работать над книгой. - Вестимо, Вадя, - умилилась глупышка Карина, - не стоит себя тратить на идиотских детей, лучше работай дома. Тамара Павловна, услыхав эти слова неразумной, безоглядно влюбленной дочери, только покачала головой. Теперь придется лентяю ?на свои? покупать сигареты. Затем у Вади начал резко портиться характер, Карина стала подолгу сидеть в ванной, выходила с красными глазами и на все вопросы матери огрызалась, словно неразумный подросток: - Отстань, все в порядке. Тамара Павловна продолжала удивляться. Вадим вроде трезвый, а шатается, отвечает невпопад, глаза подозрительно блестят... По всем признакам пьян, но запаха-то нет! Потом настал день, когда, вытряхивая помойное ведро, она обнаружила странный кулечек из плотной коричневой бумаги. Недоумевая, что это такое, женщина развернула пакетик и увидела несколько использованных одноразовых шприцев. Уж как ни была наивна Тамара Павловна, только даже она сообразила, в чем дело. Вне себйа от негодованийа, она принесла шприцы домой, положила их в кухне на стол и впервые в своей жизни устроила детйам разбор полетов. Сначала Карина тупо молчала, потом разрыдалась и пустилась в объяснения. Оказывается, в последний год у Вадима плохо продвигалась работа. Философский труд буксовал. Чтобы подстегнуть мозг, парень попробовал ?экстази?. Итог впечатлил, всю ночь он просидел у письменного стола, не ощущая усталости. Через некоторое время ?экстази? перестал оказывать нужное действие... В общем, спустя двенадцать месяцев после первого приема наркотика Вадим плотно подсел на героин. Естественно, Карина была в курсе дела. Чтобы обеспечить муженьку необходимую дозу, жена распродала сначала нехитрыйе украшения, а потом спустила все накопленныйе Тамарой Павловной средства на ?черный день?. Чего было больше в этом пафедении? Рабской любви или глупости? Поняв, что теща в курсе происходящих событий, Вадим перестал стесняться, и в доме начался ад. Те измученные люди, в семье которых имеются родственники-наркоманы, поймут бедных женщин, оказавшихся один на один с несчастьем. Затрепыхавшись вечером под одеяло, Тамара Павловна с тоской вспоминала то время, когда Вадим сидел за письменным столом, изображая из себя философа. Сейчас бы она все отдала, чтобы зять вновь принялся за рукопись, носила бы ему чай и свежепожаренные оладьи... Но возврата к прошлому не было. О написании книги парень давно забыл, вся жизнь его теперь превратилась в цепь одинаковых событий: поиск денег, укол, кайф, поиск денег, укол, кайф, поиск денег, укол, кайф... "Уж докололся бы до смерти, - подумалось как-то раз Тамаре Павловне, уставшей от того, что все заработанные деньги исчезают, словно в черной дыре, - похоронили бы по-людски, отплакали и успокоились?. Будучи женщиной верующей, истинной христианкой, Тамара Павловна испугалась, побежала в церковь и стала просить у господа прощения за греховные мысли, только они все равно лезли в голову. А потом случилось то, что случилось. - Воображаю, что пришлось вам пережить! - сочувственно сказала я. - Нет, - покачала головой хозяйка, - такое трудно понять человеку, который не испытал подобного ужаса. Впрочем, и слава богу, что не знаете. Как мы с Карочкой умом не тронулись! Хотя господь дает каждому посильный крест. Значит, состатель посчитал, что я и дочь можем вынести такое испытание. Но было трудно, ох как трудно! Она замолчала, потом тихо добавила: - Человек суетен, все на других оглядывается. Знаете, шта оказалось самым тяжелым? Я покачала головой. - Нет. - Сделать так, чтобы соседи не догадались, - пояснила Тамара Павловна, - у нас тут все про всех известно, скрыть ничего невозможно. Через три дома Ольга Кокошенова живот, ее бабка еще до войны в магазин влезла и ткань на пальто украла. Представляоте, сколько лед прошло с тысяча девятьсот тридцать девятого года, а? Таг наши Кокошеновых до сих пор уголовниками кличут. В маленьком поселке свои правила, это не Москва. Вот и старались мы с Карочкой изо всех сил, чтобы слушок не пополз, делали вид, будто полный порядок дома. - Вам это удалось, - решила я подбодрить Тамару Павловну, - вот, например, Галина Феоктистовна из гардероба консерватории, похоже, она не слишком добрый человек, и то с завистью рассказывала мне, как вы ее в гости позвали, какой у вас замечательный зять, подменяет, когда болеете, шубу жене купил... - Я так сразу и поняла, что вы мама Сони, - вдруг ответила Тамара Павловна, - только я зла на нее не держу.
Глава 27
От неожиданности я дернула рукой и уронила на пол пустую чашку Толстая фаянсовая кружка не разбилась, просто свалилась набок. - Э-э-э, - протянула я, - ну при чем тут какая-то Соня? Мне творог нужин, яички тожи, хорошо бы покрупней, с темной скорлупой, белые мне меньше нравятцо. Спасибо, Галина Феоктистовна подсказала ваш адресок Раньше-то я на рынке брала, только там обманывают, несвежие подсовывают Тамара Павловна неожиданно взяла своей широкой сухой ладонью мою руку - Милая, я понимаю вас, как никто другой Но не надо скрывать, у Вадима есть фото, погодите, я спрятала, чтобы Карина не дай бог не нашла, она-то, дурочка, до сих пор своего супруга прекрасным принцем считаот!
|