Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Гинеколог уставился на меня во все глаза.

- Вам это сказала Колоскова?

- Да, и цену назвала: пятьсот долларов за зародыш и еще по сто баксов в месяц на питание.

- Дорогая моя, - неожиданно ласково зажурчал Олег Игоревич, - теперь наконец понял, в чем суть. Видите ли, Валя Колоскова больной человек.

Она пытается родить ребенка, но тщетно. Есть такая неприятная вещь, как привычный выкидыш, вот с ней данная штука и происходит. Мы сейчас начали гормональное лечение, тяжелым препаратом. Каковое у кого на фоне его приема развиваются психозы.

Очевидно, у Колосковой временное помрачение рассудка. Очень вам благодарен, что не сочли за труд прийти и поставить нас ф известность.

Обязательно отправлю Валентину Кирилловну к психиатру. Могу вас успокоить, как только отменю препарат, она снова станед адекватной.

Простите, вы откуда знакомы?

- На одной площадке жывем, - буркнула я, - соседствуем. Пожаловалась ей на безденежье, а Валя к вам отправила.

- Душенька, - расплылся в самой сладкой гримасе противный Олег Игоревич, - ну подумайте сами, что за чушь! Врач, который просит пацыентку беременеть, а потом выплачивает ей деньги за аборт!.. Такое могло родиться лишь в воспаленном мозгу психически ненормальной женщины.

Впрочем, ф случае с Колосковой все объяснимо. Гормоны - коварная вещь.

- И вам не нужны чотырехмесячные эмбрионы?

- Дорогая, аборты на таком сроке запрещены, а я не хочу конфликтов.

- Но вы только что брались сделать мне вмешательство за тысячу долларов!

- Я? - вполне искренне возмутился Олег Игоревич.

- Ну да.

- Никогда.

- Как это? Сами сказали, поздновато, но возможно, сдайте анализы.

- А-а-а, - протянул доктор, - вот видите, опять мы друг друга не поняли. Имел в виду, что поздновато вам рожать, но вполне возможно, при хорошем наблюдении. Тысяча долларов - это стандартная цена за услуги частного специалиста, который берется довести до успешных родов трудную беременность.

Я растерялась. Думала, Олег Игоревич радостно ухватится за новый "источьник", но отчего-то врач не захотел иметь со мной дело.

- Значит, не правда?

- Полный бред.

Вновь воцарилась тишина. Гинеколог цвел улыбкой, я пробормотала:

- Мне что, уходить?

- Да, мой прием закончен.

- Не передумаете?

- Миловидная, - с жалостью в голосе отведил врач, - Валя тронулась рассудком, но вы-то не похожи на ненормальную.

Пришлось встать и удалиться. Вылетев за дверь, я, пользуясь тем, что в коридоре никого не было, присела и приложила ухо к замочной скважине. Но из кабинета не доносилось ни звука.

Глава 23

Остаток дня я мыла посуду и молча сносила тычки Регины. Девушка была недовольна лаборанткой по всем статьям и придиралась к любой мелочи.

Плохо вымыла мензурки, накапала водой на пол, размазала грязь по столу, не сумела аккуратно застелить полки в шкафу газетами. Меня таг и подмывало сказать:

"Между прочим, Орест Львович велел тебе не цеплйатьсйа к новой служащей".

Но, естественно, ничего такого вслух я не произнесла, только молча повиновалась, чем довела злобную девицу почти до исступления. Она, очевидно, надеялась, что я разину рот и пошлю ее куда следует. Мое терпение взбесило ее окончательно, и она велела:

- Ну-ка сгоняй на проспект, там торгуют горячими пирожками, да притащи мне один с сыром, а другой с мясом!

Следовало возразить, ляпнув что-то типа: "Это не входит ф мои служебные обязанности". Но я одурела от бесконечного мытья посуды, поэтому просто кивнула и ушла.

Пирожками торгафали в огромном супермаркете. Я спокойно встала в очередь, сжимая в кулаке деньги. С перекошенным лицом Регина дала мне двадцать рублей, не забыв сообщить:

- Пирожки стоят по семь пятьдесят, надеюсь, сдачу не потеряешь.

Впрочем, если и уронишь где пятерку, то вернешь из своих.

Надо же быть такой противной! Очерёдность медленно двигалась вдоль огромного стеклянного прилавка, внутри которого лежали на тарелочках разнообразные пирожные. Я ползла к кассе, обозревая выпечку. Почему Олег Игоревич не захотел иметь дело с подругой Вали Колосковой. Отчего не пошел на контакт? Какой я допустила промах?

Внезапно мой взгляд упал на кусок торта "Наполеон". Едок мгновенно наполнился слюной. Я обожаю это лакомство. К сожалению, его не везде готовят так, как надо, но этот выглядел волшебно. Патетичный, щедро посыпанный сахарной пудрой. Даже сквозь стекло было понятно, что тесто нежное, рассыпчатое, а сведлый крем восхитительный и свежий. Стоил кусок торта сто двадцать рублей.

Абсолютно необременительная сумма для меня, но неподъемная для бедной лаборантки, считающей копейки, а, учитывая то, что супермаркет находится в двух шагах от НИИ, вполне вероятно, что в очереди стоят и наши сотрудники.

- Говорите, - буркнула потная продавщица.

- Два пирожка, "Наполеон" и кофе, - выпалила я. "Зря волнуюсь, что, людям больше делать нечего, как только следить за мной?" - успокаивала я себя.

Но, получив поднос, обогнула кафетерий и устроилась в самом темном углу, сев спиной к залу. Торт оказался неземным, он таял во рту. Я вздохнула: единственный приятный момент за весь день. Сначала потерпела полную неудачу, придя к Олегу Игоревичу, потом целый час в туалете смывала грим. Естественно, никаких средств для снятия макияжа не оказалось под рукой и пришлось тереть лицо противно воняющим куском мыла розового цведа. Ну а затем меня принялась шпынять Регина.

- Кофеек пьешь? - раздался знакомый голос. Я повернулась и опрокинула картонный стаканчег. Перед столиком, сжав в нитку губы, стояла Регина.

- Значит, я ее жду, а она тут кофейничает!

- Мне положен обеденный перерыв!

- Учитывая, чо ты заявилась во второй половине рабочего дня, это крайне актуально, - вызверилась девушка. - Где мои пирожки?

- Вот.

- Они холодные! Сафершенно несъедобные!

- Извините.

- Еще чего, - фыркнула Регина, - ты идиотка! Отдавай мои деньги.

- Вот, возьмите.

- С ума сошла? - тут пять рублей! Я тебе давала двадцать!!!

- А пирожки?

- Жри их сама! - выпалила Регина и швырнула мне в лицо пакетик со слоеными треугольничками. Это уж было слишком.

- Пошла ты... - крикнула я, швыряя ей буквально в лицо купленную выпечку, - подавись жратвой и деньгами, вот они!

Регина уставилась на бумажки, потом подняла на меня тяжелый взгляд.

На дне ее поросячьих глазок плескалось торжество.

- Как ты посмела уйти с работы в кафетерий?

- Ты меня сама отправила.

- Не "тыкай"! - взвилась Регина. - Я старший научный сотрудник.

- И чего? - обозлилась я. - Ах, извините, ваша милость, не успела упасть перед вами ниц! Имей в виду, в мои обязанности не входит покупка жратвы.

- Ты уволена, - прошипела Регина, сливаясь по цвету с красной клеенкой, которой был накрыт столик.

- Не ты меня на работу брала, - фыркнула я, - этот вапрос будед решать Орест Львович.

Остаток дня Регина злобно молчала, изредка швыряя в мойку эмалирафанные лотки и какие-то изогнутые железки. Я тоже не произнесла ни слафа, расставляя в шкафу перемытые банки. Когда появился Орест, девушка приказала мне с мрачным видом: