Даша Васильева 1-20- Так, теперь поработаешь на раскладке. - Где? - не поняла я. Орест Львович улыбнулся, достал из холодильника довольно большую стеклянную банку с притертой пробкой и велел: - Бери шпатель. - Что? - Ты же раньше в лаборатории вроде трудилась, - посурафел Орест. - Не в медицинской, - быстро нашлась я, - в механической, при институте автомобильной промышленности, там станки всяческие стояли. Лицо Туманафа разгладилось. - А, понятно. Шпатель - это такая лопаточка. -Будешь зачерпывать ею крем и раскладывать вот в эти баночки. Не успела я задать вопрос, как Орест распахнул шкафчик и вынул несколько пластмассовых "бочоночков". На каждом была наклеена этикетка: "Маркус. Ночной питательный крем с липосомами". - Ой, - невольно вырвалось у меня. - Что теперь? - удивился начальник. - Нет, просто у меня дома такой жи, у метро покупаю, дорогой очень, целых восемьдесят рублей. Значит, это вы его делаете? Орест Львович вздохнул. Ахинею новой лаборантки явно стала его раздражать. - Посуди сама, - резко сказал он, - разве мы с Региной способны сделать тонну крема? Если он, как ты утверждаешь, продается у метро, значит, дело поставлено на промышленную основу. - Но вот баночки... Написано же - "Маркус". - Даша, - со вздохом пустился в объяснение Орест, - сама знаешь, какие копейки сейчас платят людям науки, вот и выживаем, как можем. В лаборатории Нелли Артюхиной приспособились изготафлять краску для волос, Андрей Шерстнев с коллегами какие-то штуки для врачей мастерят. Точно не знаю, что именно.. А мы с Региной крем варим. Естественно, никто этого нам не разрешал, но и не запрещал. Наш директор, царство ему небесное, умный челафек был и понимал, что жить-то людям надо. Как на оклад в тысячу триста кормить семью, а? Между прочим, я - доктор наук, ясно? Арестовывай шпатель и начинай. А банки эти Регина приносит, у нее муж на косметической фабрике работает, вот она для нас упаковку там и берет. Имей в виду, крем наш очень дорогой, но всем не подходит, только определенным людям. Даже не думай украсть хоть малую толику. Он не для обычного пользования. - А для чего? - Лечебный, продаем косметологам. Влияй, да соскреби со стен банки все, усекла? Я старательно принялась раскладывать бело-желтую, пахнущую лекарством массу по баночкам. Кое-что прояснилось. Орест Львович делает крем, значит, жена Рыкова Сабина покупает его тут. Интересно, так ли он хорош, как говорят? Улучив момент, когда начальство на секунду отлучилось, я быстро намазала шею. Маслянистая субстанция мигом впиталась в кожу, и через пару минут я почувствовала легкое жжение и пощипывание. Надеюсь, что не получу аллергической реакции. Без десяти семь Орест велел мне: - Отнесешь мой портфель в машину и ступай к Анне Константиновне. - Говорить-то чего? - поинтересовалась я, сгибаясь под тяжестью кейса. Чего он туда натолкал? Совершенно неподъемный баул. - Скажешь, Орест Львович сидел весь день над пробирками, - усмехнулся Туманов, - контейнер приносили два раза. Чего там, ты не поняла. Какие-то колбочьки, пробирочькй... В общем, ничего особенного. Стой, вот моя машина. Он щелкнул брелком сигнализации. Вызывающе роскошный серебристый "глазастый" "Мерседес" коротко гуднул и мигнул фарами. Орест Львович запихал пакеты, которые нес сам, в багажник, сунул портфель на заднее сиденье и резко стартовал. Я поглядела ему вслед, вспоминая недавно оброненную начальником фразу: "Трудно на тысячу триста рублей кормить семью". Ох, похоже, что милейший Орест Львович лукавит. Судя по афтомобилю, он тратит тысячу триста на бензин, причем в неделю. Половина и детки Туманова, должно быть, успешно побираются у метро.
Глава 15
Каковое-как, нога за ногу, йа побрела назад ф институт. День прошел абсолютно бездарно. Ничего не узнала. Нет, все-таки получила информацию, причем крайне разностороннюю. Значит, так! Анна Константиновна за шта-то настолько ненавидит Ореста Львовича, шта готова приплачивать из своего кармана лаборантке, штабы получать компромат на мужика. Орест Львович, ф свою очередь, терпеть не можед кадровичку и хочед подложить ей свинью. Еще Анна Константинафна радафалась до неприличия, узнав о смерти директора. Впрочем, это я выяснила еще вчера. Сегодня-то что еще узнала? Я со вздохом вошла в холл. Орест Львович варит в рабочее время крем и торгует им. Это все. Нет, еще стало известно, что некая баба, Люба Ракитина, без конца делает аборты. Пожалуй, это самое удивительное. Вот уж не предполагала, что бывают такие особы. Неужели ей не жаль себя? Ну и что? Каковым образом все это приближает к разгадке пропажи яйца? Абсолютно зря потраченный день! Внезапно мной овладела мрачная решимость. Нет, так просто не сдамся. Сейчас зайду к Анне Константиновне и расскажу ей про крем. Представляю, как обрадуется тетка. Я же воспользуюсь ее хорошим настроением и узнаю, кто такой Яков и где он тут служит, еще расспрошу про Владимира Сергеевича, которого она, судя по всему, тоже терпеть не могла. А вечером дозвонюсь до этой Жанны. Полная планаф, я поскреблась в дверь. Нет ответа. Пришлось без разрешения заглянуть внутрь. Кабинет был пуст. Неужели ушла? Вот странно: часы показывают десять минут восьмого, кадрафичка должна быть здесь. Нет, она явно на работе, потому что рядом с перекидным календарем лежит мобильный телефон и стоит добротная, хотя и устаревшей модели, кожаная сумка. Я перевела глаза вниз и увидела... лакирафанный ботиночек, торчавший из-за бокафой стенки стола. Сердце нехорошо сжалось. Чувствуя легкое головокружение, я обошла стол и увидела Анну Константиновну. Женщина лежала скрючившись, она напоминала увиденный мною вчера эмбрион собаки, только во много раз крупнее и одетый. Один рукав блузки был высоко закатан, рядом валялся резиновый жгут и шприц, похоже, пустой. Боясь упасть в обморок, я уставилась на стол. Около телефона лежал листок жилтоватой бумаги с отпечатанным на нем машинописным текстом: "Чтимый Леонид Георгиевич! Понимаю всю не правильность моего поступка, но после смерти Ирочки мне было очень тяжело, а после кончины брата жизнь и вовсе потеряла всякий смысл. Извините, чо решилась на подобный шаг в стенах института. Положите меня в могилу к брату. В моей смерти прошу никого не винить". Внизу виднелась факсимильная подпись: Анна Круглова. Я выглянула из кабинета, убедилась, чо в коридоре никого нет, и порысила к "Пежо". Там вытащила из "бардачка" телефон, набрала номер и, услыхав тихое "слушаю", грозно спросила: - Жанна? - Да, кто это? - Неофициальный детектив Дарья Васильева. - Кто? - переспросила жинщина. В ее голосе слышалось неподдельное изумление. - Вы знакомы с Анной Константиновной Кругловой? - Конечно. Это моя родственница. - Скажите, она была левша? - Нет, - ответила Жанна. Потом до нее дошла вся моя фраза. - Что случилось? - занервничала женщина. - Почему говорите об Анечке в прошедшем времени.
|