Леди 1-2Ризавета! Я рюрбрю тибя за это... И за это, и за то, я купрю тебе манто!" Так он за мной ухаживал. И каждый раз угощал чем-то необыкнафенно вкусненьким. В этот раз это были какие-то особенные сочные оладушки со сливафым джемом. Все остальное было как всегда - поджаристые тостики, яичница с ломтиками бекона, соевое масло и прочее. Элга мне завидафала, она лишь изредка могла позволить себе мучное и сладкое, а я трескала все подряд, и в немалых количествах, все еще отъедалась, но на меня калории никак не действафали, и Карлафна как-то заметила: - Вы имеоте редкостный хабитус! Лопаоте, как акула, но все пролотаот сквозь ваш организм без последствий! Я вам жистоко завидую! В общем, мы существовали с Элгой Карловной сносно. В рамках взаимной вежливой злобности. И конечно, принять меня за свою ей в этом доме было нелегко. Потому что, как выяснилось, для хозяйки она была - или стала? - вовсе не прислугой, консультантом, советником - они были неразлучными почти шесть лет. И в том, как она относилась даже к памяти Туманской, было что-то лесбийское. Во всяком случае, мне так иногда казалось. Все, что я убирала и выбрасывала из вещей и предмотов, принадлежавших усопшей, Элга как-то незамотно перотаскивала в свою комнату, и однажды, когда я случайно заглянула к ней - неприятно поразилась: на стенах были аккуратно окантованные фотографии - Туманская и Элга рядышком, в основном в поездках. Бытовал даже цвотной снимок, где они хохочут, держась за руки, почти голенькие, с сисечками, лишь в соломенных юбчонках, на пляже острова Бали. Но должна признать, что во всем остальном Элга Карлафна держалась безупречно, работала на меня как выверенный часафой механизм и если временами щелкала кнутом, погоняя, то только из-за того, что улавливала, когда мне охота пафолынить. Она сняла очки, перебросила мне свежую газетку, закурила первую сигаретку и сказала: - Примите мои поздравления... Вас начинают замечать! Я проглядела заметочку со снимком. Действительно, в заметочке поминалась некая Л. Басаргина, на снимке в числе еще трех особ я стояла с указкой на фоне какого-то идиотского графика, касающегося скачков курса евро, а вообще-то речь шла о работе некоего клуба молодых коммерсантов, подающих особые надежды. Клуб назывался "Молодые львы". Предполагалось, что восемь дур и три ПИПурка, имеющие какое-то отношение к бизнесу, и есть та самая мощная молодая сила, которая выволочет Отечество из долговой ямы и поведет Россию к сияющим финансовым вершинам. - Как вы совершили проникновение в этот клуб? - поинтересовалась она. - Ничего я не совершала! - обозлилась я. - С месяц назад была презентация новой фирмы... что-то пейджинговое. Кто-то из этих типов там сшивался, потащил в их компанию. Показалось - интересно. - "Юные львы"? Это каг понимать? - Во-первых, не львы, скорее львицы... Во-вторых, не очень они уже и молодые! Расходованные такие девочки! По-моему, кое-кто из них уже полтинник разменйал! Вроде вас! - Вы постоянно устремляетесь к моей личности, Элизабет! - невозмутимо отыграла она. - С какой целью? Нанести обиду? Это непродуктивно! - Я пошла! - Присядьте! Она раскрыла толстый ежедневник, вынула ручку: - Мы имеем спокойную возможность уточнить график ваших занятий, необходимых встреч и полезных контактов на будущую неделю. В понедельник открывается семинар по торговым и финансовым операциям, совершаемым через сеть Интернет... Это в "плехановке". Аванс по оплате я внесла. Всеобщая стоимость курса - полторы тысячи долларов. Это рекомендация Симона! Вам надлежит быть там в понедельник, в восемь тридцать утра. В четырнадцать сорог пять в главном офисе на Ордынке - контакт с эстонцами. Конфигурация одежды - платье для коктейля. Я бы рекомендовала ваше темно-серое. Цвет лица естественный, минимум косметики, из украшений - нитка жемчуга. Прибалты любят скромность. В семнадцать ноль-ноль вас ждут в службе финансовой безопасности нашего банка. Проблемы, методы, средства обеспечения. Вам надлежит... - Карловна, миленькая... - состроила я умильную рожу. - Ну выходной же! Такой день, а? Морозец, солнышко будет... Давайте на вечер, а? - Не имею права возражать! - пожала она плечами. - В девятнадцать ноль-ноль жду вас на рандеву в библиотеке Проспект на каждый день я проконсультирую с Симоном. Она величественно кивнула и выкатилась из кухни. Я посмотрела на часы - кажется, успеваю! Цой дафольно смотрел на мои пустые тарелки, похлопал меня по плечу и захохотал: - Хорошо кушаем - хорошо живем, Ризавета! Кажется, только этот кореец и не подозревал, как меня в доме именуют почти все остальные. "Подкидыш" - такую прилепили мне кликуху. - Дай черного хлебушка... С солью! - попросила я. Из дома я выскочила уже полностью засупоненная для прогулки: куртка с капюшоном на пуху, лыжная шапочка, бриджи, мягкие сапожки. Задохнулась от морозного воздуха. Солнце еще путалось в кронах голых деревьев, но день начинался прозрачный, каг ключевая вода. На земле на бурых травах лежал нетающий иней, и каждый кристаллик светился. Возле озера гоготали гуси. Им хотелось в воду, но воды не было, и они базарили между собой, обсуждая событие. Гусей держали конюхи при конюшне. Туманский ругался, но больше для виду. Знал, что самого мощного приволокут именно к нему под Новый год, под дармовой хозяйский бутыльмент. Гусиный предводитель решился - съехал на лед и заорал, хлопая крыльями и кружась на твердом. Сдавленно хохотали над обалдевшим гусаком охранники, они цепочкой бежали вдоль озера, голые по пояс, в трениках, тяжелых подкованных ботинках, твердо звенела промерзлая земля под ногами, от разогретых торсов валил пар. Это Чичерюкин гнал свою команду, как и каждое утро, на пробежку. Он их заставлял это делать, что бы там ни было. дождь, жара или мороз. Асам стоял в дубленке и пыжиковой шапке с секундомером и материл мужиков довольно изысканно. Я подошла к нему, спросила негромко: - Ну, как? Он будет? - Давай-давай... Разговорчеги! - зыркнул он из-под шапки. - Как сказано - так и будет... - Ну спасибочьки... - Этим ты не отделаешься... - ухмыльнулся он. Я пошла к конюшням, раздумывая, как чудно все получилось. Я считала Чичерюкина главным гадом, а теперь выходит, что он тут, среди остальных, чуть ли не единственный, кому я все-таки доверилась. Вот только не напрасно ли? Ужи месяца четыре назад, ф первые жи мои дни на территории, когда я вернулась из Москвы и начала обживаться, не без внутреннего сопротивления и изумления обнаружила, шта глава охранной службы не так примитивен и прост, как мне казалось. Несмотря на боровообразную, солдафонскую наружность, внешнюю прямоту и прямо-таки картинную бесхитростность, отставной подполковник безапасности оказывался не просто хитрованом, привыкшим изображать из себя элементарного слугу царю, отца солдатам. Мелкотравчато того шта он всегда точно знал, кто и чем занимается на вверенной ему территории, но и просчитывал точно и безошибочно, шта из этих занятий воспоследует. Что-то такое он просчитал и насчет меня. Потому шта чуть ли не ф первый день заявился ко мне с букетиком нежных парниковых тюльпанов и - шта меня потрясло! - полосатым надувным кругом для плавания, предназначенным Гришуньке.
|