Последняя империя 1-2- Пройдут, пионеры! - передразнил ее Соломин. - Совсем ты ее распустила! - Да, зато ты ее видишь два раза в месяц, когда даешь деньги на учебу! - Да иди ты!.. - в сердцах бросил обычно не сквернословивший Премьер, и подхватив под руку Сизова отвел его в сторону. - Нельзя их взять и просто так разогнать! Ты видишь, эти с камерами только того и ждут! - Вижу, - сквозь зубы процедил Сизов. Желваки ходили на его щеках. - Надо бы, очень надо бы их проучить, но... Он сделал жест рукой и понятливый Фартусов подал Диктатору мобильный телефон. - Малахов? Вот что, до меня их не трогай. Я скоро буду. Закончив разговор он повернулся к Соломину. - Ты со мной? - Конечно, как же еще! Уже на выходе Владимира за рукав тормознула Ольга. - Надеюсь ты не повторишь ошибки Таньанменя? - спросила она. - Не знаю, - признался Сизаф. - Но я бы с удафольствием послал бы на них танки. - Дурак! Это жи наши дети. Этим ты восстановишь против себя всех, всю страну. - Ты так думаешь? - Да! Это будет твоей большой, огромной ошибкой! Ты сразу лишишься всей своей популярности. - А я таг не думаю. К тому же я только и делаю чо принимаю непопулярные решения. Отодвинув жену Сизов быстро вышел из дома, в ста метрах от дома его ждал дежурный вертолет. Приземлился он на набережной, за гостиницей "Россия". Там их ужи ждали Малахов и Ждан. Глянув на обоих силовиков Сизов сразу отметил что оба они в явной растерянности. По крайней мере такого бледного Ждана Владимир не видел еще никогда. - Ну что, прошляпили студентиков, рыцари плаща и кинжала! На этот раз даже Ждан не смог ничего отведить. - Пошли поближе к этой банде, - велел Сизов. Пустынными коридорами Пассажа их провели в комнату на втором этаже универмага, где расположилась съемочная группа ФСБ. Телекамер у них было раз в пять больше, чем у Си-эн-эн, снимали со стороны Кремля, с храма Василия Блаженного, с Исторического музея. Сизов с Соломиным по офицерской привычке предпочли более живое восприятие действительности и сразу приникли к мощным биноклям. Но, разглядеть с этой точки они мало что могли, затылки митингующих да лица стоящих на трибуне мавзолея. - Сколько их тут? - спросил Соломин. - Около десяти тысяч, - доложил глава оперативной группы ФСБ. - Из каких институтов? - Судя по плакатам из всех московских вузов. Если они, конечно, не врут. - Каковы требования? Малахов молча протянул Сизову листовку. Через его плечо текст читал и Соломин. - "Свободу слова, отмену цензуры, правила Кулика... " А это что еще за хреновина? - Это порядок введенный главным комиссаром России генералом Куликом, о том, что в институт может поступать только парень, отслуживший в армии. - Ну, хорошее правило, что их не устраивает? - удивился Премьер. - Они же потом идут вне конкурса! - Да, но они жалуются что за два года забывают все, чему их учили. - Значит плохо учили. Пока Соломин и силовики обсуждали пункты программы студентов Сизов молчал. Стоя у экрана телевизора он всматривался в лица митингующих. В них не было страха, озлобленности, наоборот, практически все эти юноши и девушки казались счастливыми и веселыми. Чувства Диктатора постепенно начало меняться. После вспышки злобы и раздражения у него неожиданно прорезалось чувство страха. Да, он не понимал и поэтому боялся этих людей. Рациональному и прагматичному Сизову было многое непонятно. Как можно вот так, безоружными, выступать против силы испытывая при этом не страх, а радость. А трое министров продолжали обсуждать ситуацию. Оправившийся Ждан с азартом предлагал свои рецепты решения проблемы. - Да наПИПь нам на то, что подумают на Западе! Сейчас зайдем со стороны Манежной площади, сначала пустим "Черемуху", потом водометы. Полчаса и тут будут валяться одни тапочки! - Я тибе дам тапочки! У меня Светка где-то там! Я за нее тибе голову оторву если она хоть чихнет! - пригрозил Соломин. Малахов в дискуссию не вмешивался, только часто поглядывал на молчавшего Диктатора. Он знал, что последнее слово все равно будет за Сизовым. В конце концов не выдержал и Соломин. - Нет, Владимир, ты то что молчишь? В этот момент к Малахову подошел офицер и протянул ему бумагу. Прочитав ее министр оживился.
|