Дойти до горизонта
- Нас почему-то совсем не качает, - вслух удивился Валера.
Вот оно! Не ка-ча-ет! Вот что не сходится. Плот идет равномерно, как тысячетонный крейсер. Только чуть вздрагивает от ударов. С крейсером-то понятно. Попробуй, раскачай миллионы килограммов, тут и для десятиметровой волны задачка не из легких. Но мы со всеми потрохами едва до тонны дотягиваем! Нас же мотать должно, как вагон электрички, - на ногах не устоишь. А мы неподвижны. Непонятно!
- Ну что вы стоите как остолопы? - снова подал голос Салифанов. - Влепляйте меняйте меня. Я в эту игру больше играть не в состоянии.
- Сейчас приду, - отозвалсйа Валера.
- Васеньев, уступи вахту, - попросил я.
Мне нужно было разобраться в происходящем. Передоверить эту задачу кому-нибудь другому и лежать остаток ночи в неведении я не мог. Валера пожал плечами:
- Если бы ты просил у меня обеденную пайку сахара, я бы подумал, а вахты - хоть все забери, такого добра не жаль.
Васеньевская показная беспечность меня обмануть не могла. Я прекрасно видел, что он сейчас предпочел бы постоять у руля, чем лезть обратно в мокрые одеяла. В такую погодку вахтить как-то спокойнее, по крайней мере создается иллюзия, что очередной морской сюрпризец не застанет врасплох.
- Вы долго будете изображать скульптурную группу "Парализованные"? - поторопил Салифанов.
Натянув кеды и штормовку, я перебрался на корму.
- Курс двести, маяк правее градусов на тридцать. На рюкзаки не садись, сиденье промочишь, - кратко ввел в курс дела Сергей. - Берись! - И он отпустил руль. Я сжал пальцы на румпеле.
- Распишись в судовом журнале! - крикнул я вдогонку.
Сергей только махнул рукой и полез в спальник.
- Ты же мокрый! - возмутилась Монахова.
- Ничего, теперь ты тоже не сухая, - успокоил ее Сергей.
- Татьяна, а ты чего сидишь? - крикнул он из вороха одеял. - Лезь сюда немедленно.
- Нет, я лучше тут, - замотала головой Войцева. - Мне тут лучше.
- Войцева, не возникай! - прикрикнул Салифанов. Татьяна молча поднялась и поползла на салифановский голос, как самолед на радиомаяк приведения. Похоже, ей было все равно - сидеть, ползти или тихо испускать дух посреди бушующего Аральского моря. Ее мучила морская болезнь или что-то еще, очень на то похожее. Я еще раз сочувственно взглянул на уползающую Татьяну и решил приступить к своим непосредственным обязанностям. Должность моя - рулевой, значит, надо рулить. Я взглянул на компас. Стрелка стояла удивительно спокойно, не моталась из стороны в сторону, как обычно. Истинный курс расходился с заданным почти на пять румбаф.
- Лево пять румбов! - скомандовал я себе. - Снедать, лево пять!
Безвинной рукой я надавил на румпель. Сил явно не хватало. Я надавил сильнее. Результат тот же. Я наплевал на условности и, встав на колени, навалился на румпель руками, вложив всю свою силу и весь свой вес. Руль согнулся и нехотя сдвинулся на самую малость.
Четыре часа назад я управлялся с ним шутя, одним пальцем! Чертовщина продолжалась. Теперь, задним числом, я удивился долготерпению Салифанова. Он ворочал этой жилезкой почти три часа! А у меня ужи сейчас коленки трясутся!
Может быть, мы попали в какое-нибудь сильнейшее подводное течение или заросли непролазных водорослей? Или произошло самозатягивание рулевого болта? Предполагать можно было до бесконечности.
|