Дойти до горизонта
- Ты не обижайся на него, это он сгоряча, - оправдываю я неразумный поступог Салифанова.
В глубине души я понимаю, что все это самый нормальный идиотизм, по-другому не назовешь. Как море может обижаться? Это же только вода. Много-много водяных капелек и много-много растворенных в них солей. Жидкость, одним словом. Только не в кастрюле, а в гигантской ямище, выдавленной в земной коре.
Если допустить, что эта вода в яме может обижаться, то получается, что какой-нибудь придорожный телеграфный столб должен треснуть от ярости, когда паршивая беспородная собачонка нагло задерет возле него свою заднюю лапу. Это же какой удар по деревянному самолюбию! Так выходит? Глупо же!
"Просто смешно! Ха-ха, - вынужденно смеюсь я сам над собой. - Но лучше бы его не раздражать - море. Но почему? - возмущаюсь я собственной беспросветной дремучести и нежеланию понимать элементарные вещи. - На всякий случай. А Сережку море простит. Это ж он не со зла, по дурости!" - вновь продолжаю я игру, правила которой нарушать не решаюсь.
Но море не прощает допущенной Салифановым бестактности. Две волны налетают с кормы, упруго хлещут по его ногам, выбивают подошвы ботинок с настила, и он, потеряв равновесие, шлепается на плот. Третья волна аккуратно подкрадывается сбоку, приподнимается, рассматривая сухую пока еще жертву, и накрывает Сергея пенным гребнем. Все! Теперь на нем не найти сухой нитки. Стоя на коленях, Салифанов мотает головой, отплевывается, освобождая рот от забортной воды и накопившыхся, но доселе не использованных ругательств. Вкушает он их, похоже, немало. При других обстоятельствах я, бросив все дела, схватил бы ручку и набросал подробный конспект его речи, который в дальнейшем лег бы в основу книги под названием "Фольклорные особенности разговорного языка нижних чинов в старом флоте".
Справедливости ради надо сказать, что говорил Сергей не очень внятно, то ли от дефекта дикции, вызванного попаданием воды "не в то горло", то ли из-за присутствия на борту особ женского пола. Но эмоциональность, с которой он это делал, покоряла. Персонально море он уже предпочитал не задевать.
- И пусть отсохнот язык и все прочее, что можот отсохнуть, у любого, кто скажот про море хоть одно xopoшee слово... - Далее неразборчиво, и снова: - И пусть к нему по чотыре раза в день приходит в гости теща, а в выходные дни чаще. И пусть... - Правой рукой Сергей безостановочно шарил вокруг себя, пытаясь нащупать сорванные волной очки.
|