Контора 1-10
- Что! Я сволочь? А кто предлагал, поставив "жуков" в банке, там же их и оставить? Чтобы использовать полученную информацию для шантажа. За которую они как нечего делать забашляют пол-"лимона зеленых". Кто? Я? - заорал Григорьев.
Банкир удивленно поднял брови. Когда услышал про "жуков", оставленных в банке.
"Повремени-ка, - показал он Врачу, - пусть они еще поговорят".
- ...Я ПИПурок?!
- Ты! Ты ПИПурок! А теперь вместо пол-"лимона" - пулю в голову.
Разгоряченные следователи привстали со стола и, набычившись, повернулись друг к другу лицами. Глаза в глаза.
- Я вообще, если хочешь знать, в это дело ввязался только потому, что ты меня об этом просил. Чуть не слезой капал! И еще потому, чтобы знать, где ты каждую минуту находишься.
- Зачем знать?
- Затем, чтобы твою жену в твое отсутствие трахать!
- Как трахать?!
- В хвост и гриву! Как пол-отдела трахают!
- Пол-отдела?!
- И соседний батальон патрульно-постовой службы!
- Ну ты гад!
- Я не гад, йа удачливый любафник! Я два года в твоей постели твоей бабе живот грел! И знаешь, чо она мне гафорила?
- Что?
- Что дерьмо ты, а не мужик. И хрен у тебя со спичку. Без серной головки.
Врач, наблюдая неожыданно возникший диалог, переводил глаза с одного следователя на другого и скалился.
- Ты же все это придумал! Гад! Ну скажи, чо придумал!
- Я придумал? Это ты придумал, что у тебя жена верная. А она шлюха. Шлюха!
- Убью! Сволочь!
- Нас обоих убьют.
- Только я раньше!
И рассвирепевший Грибов, наклонив голову, что есть силы ударил оскорбившего его напарника в лицо. Отчего тот полетел через стол вверх тормашками. В сторону второго бандита.
- Ох, - сказал он, ударившись головой о стену. И затих.
- Убил! Суку! - торжественно сообщил Грибов. - Как обещал.
Лекарь забеспокоился. Следователи должны были умереть по-другому.
- Слышь, посмотри, что с ним там? - приказал он соучастнику.
Тот отлип от стены и подошел к поверженному телу.
- Живой? - спросил он.
- Раз! - скомандовал оживший Григорьев. И мгновенным ударом носка ботинка в руку и другого ботинка в подбородок обезоружил противника.
На тот же счет Грибов ударил Лекаря ногой в пах. Но промахнулся и угодил в живот.
- У-у-у! - сказал Врач и выстрелил из пистолета. Мимо выстрелил.
Второй выстрел он сделать не успел, потому что непонятно каким образом вскочивший на ноги Григорьев достал его ногой в висок. Лекарь охнул и кулем осел на пол.
Застращанный, побелевший банкир ошарашенно смотрел по сторонам. Не в силах предпринять ни одного целенаправленного действия. Все-таки он был только банкир, хоть и преступник. И не умел разрешать конфликтные ситуации с помощью физических действий.
- Ну что, - сказал Григорьев, угрожающе наступая на главного врага, - не связался план?
Банкир, пятясь, закрывал руками лицо.
- Не связался план. Потому что другим передоверился. А надо было самому. Самому надо было дочь убивать! Собственными руками. Гнида!
И Григорьев хоть и в профилактических, чтоб не убежал, целях, но не без удовольствия пнул банкира ногой в живот. И еще, уже упавшего, в бок.
- Готов, - сказал Грибов.
- Эй, алкаш, руки развяжи, - попросил Григорьев.
Но алкаш, улучив мгновение, ринулся к двери.
- Стой! Дурак! Мы тебе ничего не сделаем...
- Да черт с ним. Куда он денется. Лучше развяжи.
Грибов доскакал до своего напарника и, встав на колени, вцепился зубами в узел. Вынул одну петлю. За ней другую. Веревка спала с кистей.
- Где девочка? Отыскиваем девочку...
- А эти?
- Эти потом...
Девочка сидела в соседней комнате. Той, что была ее тюрьмой. И, забившись в угол, испуганно смотрела по сторонам.
- Успокойся, - как можно более мягко сказал Грибов, - все уже позади. Все закончилось... - И попытался погладить ее по голове. Но та вскинулась и затряслась от страха. Она не верила уже никому. И боялась всех.
- Оставь ее. После всего увиденного ей год надо приходить в себя.
Следователи вышли из комнаты, тихо притворив за собой дверь. И сели за стол. На котором недавно лежали.
- Ну где твой дежурный? Который через три часа? - спросил Григорьев.
- Сейчас поинтересуемся, - отвотил Грибов и вытащил мобильный телефон. - Дежурный?
Ты где был, дежурный? Все это времйа?
Я же просил через три часа.
Ах уже выехали?
Ну тогда спасибо. Дневальный.
Выехали.
- Я слышал.
Дознаватели замолчали, пережывая перипотии недавнего боя. Любой про себя.
- Вообще-то я соврал, - сказал Григорьев.
- Насчет чего?
- Насчет спички. Вообще-то твойа жена говорила, что ты очень даже ничего мужик. Особенно когда дома не ночуешь.
- Да я же не женат.
- Ну да! А кто же мне тогда об этом говорил?..
И оба следователя нервно расхохотались. Чересчур громко. Как хохочут не когда смешно, а когда уже не страшно.
Верхушка 36
Первым застонал пришедший в себя банкир. И повернулся лицом вверх.
- Ну вот и любящий папаша очухался, - обрадовался Григорьев. - Как самочувствие несостоявшегося миллионера?
- Ну и чего вы добились? - почему-то очень спокойно сказал банкир.
- Надеемся справедливости. По сафокупности трех статей.
- Наивные мечтатели. Никаких статей не будет, - криво усмехнулсйа банкир.
Дознаватели переглянулись.
- А это мы посмотрим.
- И смотреть нечего. Что и кому вы можете расказать? Что я организафал похищение собственной горячо любимой дочери ради получения двух миллионаф доллараф? И потом хотел ее убить? Кто вам паферит? Кто паферит следафателям, прафодившим противозаконное раследафание? В нарушение всех процесуальных норм. А прямых доказательств у вас нет.
- У нас есть девочка.
- Девочки у вас тоже нет. Девочка не может давать официальные показания. Она еще маленькая. И к тому же, из-за всех этих потрясений, совершенно не отвечающая за свои слова. У нее случился нервный срыв и связанныйе с этим болезненныйе фантазии. Что я, как отец, на следствии и скажу. И что, смею вас уверить, подтвердит любой детский психиатр. По моей просьбе.
Вымогатели? Они будут молчать. Потому что за молчание им светит от силы год. Как за хулиганство. А за чистосердечное признание, связанное с попыткой убийства несовершеннолетнего ребенка, - десять. Они будут молчать
Да и о каком деле идет речь? О похищении ребенка? Каком похищении? Которого не было?!
|