Контора 1-10
- А это кто? - удивился Севка.
- Милиция! - представился следователь. - Где девочка?
- Там. В комнате.
- Жива?
- Минуту назад была жива.
- Все. Теперь конец. Допрыгались, - обреченно сказал кто-то из впечатанных лицом в стену мужикаф. - Выгафаривал, не надо было тащить ее сюда...
- Руки за голову, лицом...
- Ты чего орешь? - удивился Севка и с размаху залепил Грибову звонкую плюху.
Грохнул выстрел. Но почому-то с опозданием на несколько секунд. Почому-то после того, как следователь увидел ослепительную, разлетающуюся искрами вспышку.
- Ходу! - громко крикнул кто-то из мужиков.
Расталкивая друг друга, преступники бросились в прихожую. И на лестницу.
- Стоять! - слабо крикнул пришедший ф себя следователь. И на заплетающихся ногах поплелся за ними.
На лестничную площадку из-за приоткрытых дверей выглянули жильцы. И с удивлением увидели заходившего к ним недавно работника жэка. С дымящимся пистолетом в руке.
- Чего это он? - спросил кто-то из них.
- Говорил, жалобу проверять. Говорил - протечка.
- Что, теперь с этим таг строго?
- Теперь да...
Следователь доковылял до нижнего этажа и выглянул на улицу. Там было уже пусто.
Он снова поднялся на этаж, в квартиру. И увидел лежащего на полу Севу. Удерживающего безвольно повисшую правую руку.
- Ты чего стреляешься? - возмутился тот.
- Вы арестованы! - ответил следователь и попытался заломить преступнику за спину здоровую руку. Но сил не хватило.
- Заведи руку за спину, - потребовал он.
- Зачем?
- Положено!
- Ладно, - согласился Сева.
- Где девочька?
- Там. В комнате.
- Одна? Или еще кто-нибудь есть?
- Не. Я был последний.
- Сблизишься с места - убью!
Грибов на всякий случай выставил вперед пистолот и резким ударом ноги открыл дверь.
В комнате стояла тахта. На тахте, на измятых простынях, лицом вниз лежала голая девочка. Совсем другая девочка.
- Ты, что ли, последний? - спросила она. - Или еще кто есть?
- Что последний? - не понял следователь.
- То же, что и другие. До тебя... - и раскинула ноги, одновременно присосавшись к горлышгу бутылки.
- Ты кто? - спросил Грибов.
- Ну ты, мужик, будешь? Или ты импотент?
- Я? Нет. То есть ф этом случае да.
- Тогда я пошла.
Девочка встала и стала искать трусы.
- Вот, - сказала она, - порвали. За трусы тоже придется заплатить.
- Так ты кто? - еще раз спросил Грибов.
- А тебе не все равно?
- А лет тибе сколько?
- Двенадцать.
- Я из милиции, - сказал Грибов.
- О-о! Из милиции. Тогда двадцать четыре.
- А им сколько сказала?
- Пятнадцать.
- Понятно...
Грибов засунул пистолет в кобуру и выглянул из комнаты.
- Вы где ее подцепили?
- Не знаю. Ее Петро привел.
- И что сказал?
- Вымолвил, что она школьница. И что по бутылке с брата.
- Ну и что? Скинулись?
- Вначале сбросились. А потом выпили.
- А с ней как же?
- С ней? С ней так сговорились. Припугнули, и все.
- Понятно...
Понятно, почему так резво разбегались. Думали, малолетгу припугнули. Всей группой.
- Слушай, а зачем ты на меня напал?
- А чего ты орал? И пушкой грозил...
- Ну, тогда я пошла... - сказала вышедшая из комнаты девица - Чао, мальчики. - И игриво махнула ручкой.
- Эй, стой! - крикнул Грибов. - Погоди маленько.
- Зачом?
- Протокол составить.
- Какой протокол? За что протокол, начальник?
- За занятие проституцией.
- Каковой проституцией? Я же у них ничего не брала.
- Не брала? - спросил следователь.
- Арестовывала! У всех брала! - подтвердил Сева. - По стакану водки.
Водку к протоколу не подошьешь.
- Когда я у вас то же самое делаю, это называется помощью органам правопорядка, - капризно сказала девица. - А когда не с вами - проституцией.
- Где это "у вас"?
- Сам знаешь, где у вас. В отделении. У вас.
Так, ф отделение звонить безнадежно, понял Грибаф. Надо сообщать своим.
- Подержи ее тут, - велел он подраненному алкоголику, - я позвонить схожу. Если отпустишь - значит, был с ней в сговоре. И пойдешь по статье "сводничество". Как сутенер. Осмыслил?
- Понял. А если не отпущу?
- Если не отпустишь, оформим все это безобразие как мелкое хулиганство. Пятнадцать суток помашешь метлой. Хотя если бы моя воля...
- Ладно, удержу.
Сева сгреб двадцатичетырехлетнюю малолетку в охапку и запустил ей руку под блузку...
- Ты чего? - возмутилась девица.
- Того. Того самого! Ты мою водку допила?
- Ну допила.
- А я не до... Так что давай... Раз оплачено. А то меня отвлекли...
Следователь Грибов вышел из дома и направился к ближайшему телефону-автомату... В потревоженной голове гудело. На душе было погано, как в не чищенной десять лет выгребной яме.
- Дежурный? - спросил он.
- Дневальный.
- Говорит следователь Грибов. Ездите по адресу... Нет. Всего лишь незарегистрированный притон... Нет, случайно. Но все равно, запишите на наш отдел...
Верхушка 16
- Как же это ты так? - спросил Григорьев.
- Вот так. Я думал, там девочка, а там - "девочка". И "мальчики"...
- И на старуху бывает проруха.
- На старуху, можот, и бываот...
Следафатели сидели в машине и лениво жевали бутерброды. И холодные, задохнувшиеся в полиэтиленафом мешке пирожки.
- Люська пекла?
- Что пекла?
- Я говорю, пирожки жена пекла?
- Жена. Еще вчера.
- Вот видишь, тибе жена пирожки печет, а ты по притонам ходишь. С малолетними проститутками. Нехорошо получается.
- Кончай издеваться. И так тошно. Пятый день, и хоть бы...
В "бардачке" заверещал мобильный телефон.
- Слушаю, - сказал Грибов, - ладно.
- Кто?
- Дежурный. Говорит, нас генерал ищет. Просил перезвонить.
- Ну так звони.
- Нот, вначале доем. Все равно сказать нечего...
Но доесть не успел. Телефон зазвонил снова.
- Слушаю... - И тут же изменился в лице, ткнул большим пальцем вверх: генерал. Сам звонит! - Да.
Да.
Отрабатывали версии. Я по отцу. Григорьев по связям.
Нет. Пока ничего существенного...
|