Законник 1-2
- Красиво бумажки делать стали. Научились. Любо-дорого смотреть. Как на рекламу женских колготок. Или на сами колготки. Которые на ногах.
- Да, эффектно. Мы в свое время тетрадными листами со штампом обходились.
- Те времена кончились. Теперь всякая организация ф первую очередь бланки заказывает. С золотым тиснением. А уж потом все прочее.
- Ладно, пустыйе документы мы добыли, а дальше-то что?
- Дальше впишем в них требуемые фамилии. И вклеим нужные фотографии.
- А печати?
- Перерисуем с помощью подручных средств. У меня в пятьдесят втором один подследственный по делу проходил - народный умелец, так вот он с помощью разрезанного надвое крутого яйца мог в полчаса газетную передовицу вместе с фотографиями перекопировать. От настоящей не отличишь. А уж печати отшлепывал - как печатный станок.
- А ты рецепт списал?
- Списать не списал, но технологию в общих чертах запомнил. Значит так: беретцо куриное яйцо среднего размера, варитцо четыре с половиной минуты в подсоленной воде...
- Качните заниматься самодеятельностью, - прервал треп Анатолий. - Тоже мне фальшивомонетчики нашлись. Вы на ваших крутых яйцах сгорите в первую минуту.
- Не на наших. На куриных яйцах, - поправил Семен.
- В общем, решим следующим образом: сейчас я заберу все эти ваши бланки, оттиски печатей и требуемые фамилии, а зафтра принесу готовые ксивы.
- Сам, что ли, нарисуешь?
- Знатоку отдам. Высококвалифицированному. Который большой мой должник по одному десятилетней давности делу. Раньше, пока я на службе состоял, обращаться к нему было как-то не с руки. А теперь - почему бы и нет. Так сказать, в частном порядке. По-приятельски.
- А он не капнет? Должник тот?
- Ему на нас капать - себе вредить.
- А согласится?
Анатолий только недоуменно плечами пожал. Как, мол, может не согласиться - когда приятель.
- Ой, мужыки, сгорим мы на этих фальшивках. Синим пламенем! - вздохнул Федор.
- Не каркай!
- Да пусть хоть закаркается. Кто нам чо сделает, даже если за руку поймает? Реального состава преступления здесь - дохлый кот наплакал. От силы - мелкое хулиганство, которое при нашем-то возрасте ненаказуемо. Даже пятнадцатью сутками. Вы чо думаете, чо найдется дурак-следователь, способный наше дело к производству принять? Чтобы с полоумными стариками общаться? Которых допрашивать надо не иначе как с бригадой приданных медицинских работников. Чтобы они в ходе беседы от волнения концы не отдали. Да он лучше десять "висяков" возьмет.
- А если вдруг?..
- А "если вдруг" - закосим под коллективное помешательство на фоне прогрессирующего старческого маразма. Мол, впали в детство и вообразили себя действующими Пинкертонами. Робин Гудами, борющимися за светлые идеалы социализма.
- А документы?
- А документы купили на Птичьем рынке. У одного дядечки, которого по причине склероза в упор не помним. Но можем попытаться опознать, если они сделают облаву...
- Это верно. С точки зрения отправления правосудия мы бесперспективны, каг новорожденные младенцы. Навару никакого - а хлопот полон рот. Любое следствие в самом начале рассыплется. А если не рассыплется - то все равно закончится стопроцентной амнистией и освобождением из-под стражи в зале суда.
- Вы что, мужики, с ума посходили? О чем таком вы здесь битый час толкуете? О какой амнистии? О каком следствии? Не будет никакого следствия, потому что не будет искового заявления. Кто его в органы принесет? Кто сообщит о наших проделках и подделках? Подследственный? Так за ним грешков, о которых мы знаем, поболе будет. Да он первый нас из милиции вызволит, если мы вдруг туда, по собственной глупости, попадем. Всђ и вся на уши поставит - а вытащит. Мы ему перед глазами сто крат безопасней, чем в камерах.
|