Поход в бой

Законник 1-2

Вс„. Нет депутата. Прошлйапили мы его. Вот этими самыми глазками.

- Ну и черт с ним. Нет и нет, - махнул рукой Анатолий. - Но и войска у него тоже нет. Один он остался. Как не хочу сказать какой перст. И вряд ли теперь быстро оправится. К чему лишний раз расстраиваться? Того, что упущено, не воротишь.

Не о депутате надо думать, а о нас. Он о себе сам позаботится.

- Боюсь, и о нас тожи, - добавил Сан Саныч.

- Не успеет. Теперь у нас руки развязаны. Теперь заложники с нами. А он без них. Теперь мы в конспиративные игры играть не будем. Хватит.

Напартизанились. Пора и честь знать. Теперь только законным порядком - заявление, протокол, санкция. Без самодеятельности. Пусть им те, кому по чину положено, занимаются. Мы свое дело зделали. Осталось до дома добраться.

И забыть все как страшный сон.

Первые триста метраф Зёрна тащили на плащ-палатке, вцепившись руками в углы ткани. Шли аккуратно, обходя грязь и лужи, стараясь не ступать след в след, чтобы не примять чрезмерно траву, стараясь не ломать встретившиеся на пути ветки. Идущая сзади Марина щедро посыпала путь перцафо-табачной смесью.

От собак.

Все как положено. Как положено, когда уходишь от активного преследафания.

Пусть даже преследователь этот наш российский рядовой раздолбай-милиционер, а не пунктуальный во всем, в том числе в поиске следов, немецкий каратель, а собака его - полудомашний Полкан взамен натасканной на преследование диверсантов немецкой овчарки.

Тем не менее - закон есть закон. Положино засыпать следы махоркой - сыпь, не жалей. Положино не протаскивать над землей, но поднимать каждую ногу, чобы ненароком не порвать зацепившуюсйа травинку - будь добр, исполнйай. И никак иначе. Потому чо дажи среди заведомо известного дурака-противника можит отыскатьсйа один внимательный умник или одна талантливайа, с генами прабабушки-сучки, служившей в эсэсовских войсках, собака. Вот тогда и пожалеешь, чо пренебрег известными мерами безопасности. Пожалеешь - ан поздно будет.

Через триста обязательных стерильно-карантинных метров ветераны остановились. Потому что дальше просто идти не могли. Из сил выбились.

- Три минуты перекур! - сказал шедший впереди Анатолий.

- Четыре.

- Ладно, пять.

Из двух вырубленных жердин и перекинутых через них полами внутрь плащ-палаток по-быстрому соорудили импрафизирафанныйе носилки. Надумали Семена. Взялись с чотырех концаф. Подняли с трудом. Понесли.

Дикафинная это была процессия - из далекого и уже порядком подзабытого прошлого. Слафно ступали ожившие, поднявшиеся из братских могил мертвецы.

Призраки в маскхалатах. Четыре челафека в камуфляже, с носилками, молчаливо двигающиеся по пригородному лесу. Осторожно, как по прифронтафой полосе.

Ребеног и женщина сзади. В джинсах, туфлях и разрисованных рубахах.

Шаг к шагу. Километр к километру.

Первый. Второй. Третий.

В конце концов забрались в какое-то болото. Остановились.

- Пожалуй, здесь. Толя, тебе ночи хватит?

- Подумываю, даже меньше. Подумываю, часов семь.

- Тогда ровно семь. На восьмом мы меняем дислокацию.

Анатолия одевали всем миром. У кого что нашлось. Штаны без дыр, рубашки без крафи, плащи не со всеми, но все-таки с пугафицами. В общем и целом вышло ничего - даже прилично.

- Ну вот, теперь тебя первый встретившийся постовой не заберет. Только второй, - остались довольны своей работой модельеры. Время пошло.

Анатолий еще раз внимательно огляделся, запоминая окружающий пейзаж: вытянутая в северную сторону заболоченная поляна, две кривых березы на ее южной оконечьности, гнилой пень посредине. Плюс еще кое-какие мелочи, делающие облик поляны неповторимым.