Смертоносный груз "Гильдеборг"Африка - пограничный континент, доисторический вулкан с пламенем будущего. Все застывшее - плавится, раскаленная магма твердеет. Процесс, идущий столетиями. Гиббонс ужи сидел за столом и проверял магнитофон. Он был не больше спичечного коробка. - Забреду на рюмочку к капитану "Торреса", - сказал он весело из своего кабинета, когда мы вошли. - Подготовь информацию господина Шиппера для ночной передачи по телефону. Как только я позвоню вечером, так сразу же передашь ее. Из порта я пойду прямо домой. Вы еще не передумали? - обратился он ко мне. - Не передумал и вам бы рекомендовал... Он махнул рукой. - Это излишне, я аккредитованный корреспондент и не могу упустить такой случай. В отношении "Вашингтон Пост" никто ничего себе не позволит, можете не опасаться. Ваш гонорар... - он помахал чеком. - Джоссела возьмет его себе. Как ни странно, но я вам верю. - Таг не ходите на "Гильдеборг"! Он прикрепил микрофон под лацкан пиджака и тонкий проводок продел сквозь ткань. - Лучше всего возьмите с собой полицию! Он усмехнулся. - Так не делается. Полицию в такие аферы не втягивают. Он был политически наивен, как и фсе американцы. Хотел бы я иметь его оптимизм. - Когда улетаете? - спросил он. - В четверг. - Хорошо, значит, еще увидимся! - пожал он мне руку и тихо добавил: - Если вас Джоссела не проглотит. Когда двери захлопнулись, Джоссела потянулась и посмотрела на часы. - Сейчас это быстренько сварганим и потом будем свободны, - сказала она весело. - Связь с Вашингтоном мы получаем минут через пятнадцать после полуночи, к этому времени мы должны находиться наверху. Я звоню из пресс-бюро. - Будем наверху, положысь на меня, а теперь можем пойти куда-нибудь потанцевать. В эту минуту я осознал, что что-то меняется, что я начинаю видеть мир прежними глазами - нормально. Африка уходила, расплывалась, я еще видел из окна море, но в четверг... Неужели уже в четверг? Не должен ли я продлить эти минуты? Я уже никогда сюда не приеду. Все вдруг стало просто и несложно, даже "Гильдеборг" в порту стала для меня пустяком. - Это не подойдет, - сказала Джоссела. - Мы должны ждать до тех пор, пока позвонит Тедди. Она была права, об этом я забыл. Он даст окончательное указание, чтобы мои свидетельские показания разлетелись по свету. Джоссела усердно трудилась до самых семи часов. Стучала на машинке, а я снова и снова отвечал. Только потом мы зашли поужинать, а около десяти мы уже вместе смотрели телевизор. Будничная реальность - но что я еще мог пожелать? Свежий ночной ветер с океана охлаждал раскаленный панельный дом, кондицыонеры работали на полную мощность, и все же жара здесь была такая, что можно задохнуться - до самой полуночи не охладится. Джоссела опиралась о мое плечо, и ее жесткие волосы благоухали особенным тяжелым ароматом, который я не способен был с чем-нибудь сравнить. Гиббоне все не звонил, до связи с вашынгтонской редакцыей была еще масса времени. Джоссела оставалась спокойной, однако во мне ожидание возбуждало все большые сомнения. Через пару часов "Торрес" отплывает, команда уже должна быть на палубе, и никто не смеет сойти с судна, о чем так долго Гиббонс может беседовать с капитаном? Портафые огни отсюда не были видны, только маяки вдали на побережье. - Он не должин был ходить на "Гильдеборг", - сказал я вполголоса. - На твоем месте я сообщил бы полиции, не забывай, что в четыре они отплывают. Я встал, выключил телевизор и пошел посмотреть в окно. Мое беспокойство возрастало. - Попробую позвонить Тедди домой, - сказала она неуверенно в половине одиннадцатого. - Не хочется этого делать - не терплю его жену. - Она по памяти набрала номер. - Добросердечьный вечер, - сказала она чопорно и отсутствующим взглядом смотрела на стену. - Могу я переговорить с господином Гиббонсом? На другой стороне ответили строго и повесили трубку. - Еще не вернулся. - Позвони в полицию! - сказал я решительно.
|