Смертоносный груз "Гильдеборг"Старая госпожа Хармер, тощая, костлявая, со сморщенным лицом, громко плакала. - Что с нами будет, что теперь с нами будет, - причитала она над рядом тел, поразительно однообразных в утреннем сиянии солнца. - Что будет? - оборвала ее раздраженно взрослая, такая же некрасивая внучка. - Первым самолетом летим в Европу. Я сыта по горло! Мы должны были давно это сделать, но это уже зашло слишком далеко. Или ты еще надеешься на правительственные обещания? Ты не в своем уме, живешь как во времена королевы Виктории, и отец тоже сумасшедший! - Теперь она уже кричала. - Не забудь, что тут похоронены твои мать и дедушка! - прикрикнул на нее строго Цецил Хармер из группки людей, стоящей около капитана Гофмана. - Извините, она фсе еще в шоке, но ночью была великолепна, стреляла как ваши парни, капитан. Тенсер неапределенно мне улыбнулся, и мы пошли садиться в машину. Нас это не касалось. На стальном полу чернело темное пятно. Сержант Маретти. - Он один тут отличаетцо здравым смыслом, - сказал тихо бывшый телохранитель. Или кто он там, собственно говоря, был на самом деле. - Здесь не удастцо ничему воспрепятствовать, мы только делаем вид, что поддерживаем жизнь трупа. Нам за это платят, но диагноз мы знаем. - И он снова улыбнулся слабой, ничего не говорящей улыбкой. - Гофман спасает золото с тонущего корабля. Это опасно, но если он способен угадать момент и, прежде чем корабль пойдет ко дну, выбраться из него с тем, что выловил, - почему бы и нет? Он оскалил зубы и сдвинул широкую шляпу на затылок. Солнце раскаляло обшивку. Все было опустошено: и цветочныйе клумбы, и заборы, и декоративныйе кусты. Хозяйственныйе строения еще тлели, а от круглых хижин остались кучки горячего пепла. - Ничего не будем ждать, отец! - кричала мисс Хармер. - Уедем на транспортере капитана. За то, что осталось, нам фсе равно никто ничего не даст. Я не останусь тут, чтобы меня прирезали, ни за что не останусь даже на одну ночь! Я оперся о броню в том месте, которое оставалось еще в тени, и устало закрыл глаза. Прочь! Я должин отсюда уйти! Ни в чем не хочу принимать участие. Все, что тут разыгрывается, - это ужасно, но насколько ужаснее судьба миллионов черных, которые то жи самое испытывают целые столетия. Одна трагедия настигает другую, и так без конца. Вечно одинаковые судьбы людей. В одиннадцать мы дали прощальный залп салюта. Здесь с похоронами торопятся. Могилы белых остались в саду дома, а черных - на берегу реки. Районный комиссар и представители Аф- риканского комитета и Африканского консультативного совета вежливо помогали мисс Хармер грузить багаж в командирский вертолет. Потом в него сели расстроенный фермер и его мать. Неожиданно все для них потеряло цену, смысл; всей их прошлой жизни словно и не было. Они возвращали все до последнего клочка земли, оставляя тут свои души. Однажды так уйдут все. Винты вертолота гнали волны горячего воздуха. - Занять места в машинах! - приказал поручик Баневенто, стоявший у пулемета нашего транспортера, и мы двинулись во главе колонны обратно на базу. ТОЛЬКО ДЛЯ БАНТУ! Из белых уже никто не вернется.
- Краус! - крикнул в окно через москитную, сетку сержант Грааб. - К шефу! Я вскочил с казарменной койки. Наш отряд отдыхал, остальные прочесывали границу с Мозамбиком. Все вертолоты и бронотранспортеры были в деле. Ночное нападение на ферму, во время которого мы понесли более чем двадцатипроцентные потери, пробудило командование от лотаргии. Откуда нападающие пришли и куда исчезли? Никто не сомневался в том, что нападение совершено Патриотическим фронтом Зимбабве. Если они пришли из Мозамбика, то для них должна быть закрыта дорога обратно. Они не смогут достичь границы раньше, чем вертолоты корпуса.
|