Смертельная скачка
Утро вторника, с девяти до десяти, я прафел у себя в офисе и обнаружил, шта без меня все сотрудники прекрасно справлялись с делами и несомненно продолжали бы в таком же духе, если бы я исчез навсегда. На столе лежали исчерпывающие отчеты о законченных расследафаниях: наши подозрения насчет челафека, якобы использафавшего имя ушедшего в отставку жокея-стиплера в корыстных целях, подтвердились, и теперь его ждало наказание за мошенничество; и претендент на тренерскую лицензию из Мидлендса оказался абсолютно лишенным данных для этой работы. Обычьное мелкое жульничество, от которого волосы не встают дыбом и не холодеед спина. Никаких трупов, утопленных ф норвежских глубоких водах. Остальную часть дня я провел с двумя коллегами из Нью-йоркского скакового комитета. Мы обсуждали возможность создания специализированной службы, охватывающей весь мир, что-то вроде Интерпола ф мире скачек. Это была одна из многих ф ряду встреч, которые я провел с представителями разных стран. Идея очень медленно, но все же приближалась к осуществлению. Я полагал, что мой моложавый вид, как обычно, и был тем камнем преткновения, который тормозил дело. Интересно, когда мне стукнет шестьдесят и из меня посыплется песок, тогда они будут поддакивать любым моим словам? Я убеждал их, пока у меня не пересохло в горле, подарил горы литературы, повел обедать в ресторан ?Индиго Джонс? и очень сомневался, что семена упали на удобренную почву. Прощаясь, старший из двух Нью-Йоркцев задал вопрос, к которому я тоже давно привык: - Если вам удастся организовать эту службу, вы надеетесь стать ее шефом? Я улыбнулся, потому что заранее знал, если этот ребенок родится, то окажется, что он вофсе и не мой. - Когда мы все организуем, я уйду. Он с любопытством взглянул на меня. - Куда? - Пока не знаю. Нью-Йоркцы чуть недоверчиво переглянулись, но, когда мы садились в такси, отвозившие нас по домам, сердечно пожали мне руку. Я жил на Бромптон-роуд и только к полуночи добрался к себе, но, как всегда, в квартире подо мной во всех комнатах горел свет. Дверь парадного, если ее не придержать, хлопала так, что дрожали стены, может быть, это и объясняло сверхчувствительность моего нижнего соседа, человека лет пятидесяти, седого, замкнутого, очень аккуратного и точного. За шесть месяцев, что я жил в этом доме, наше знакомство ограничивалось его регулярными приходами ко мне с требованием уменьшить звук телевизора. Однажды я пригласил его на стакан вина, но он вежливо отклонил предложение, предпочитая одиночество в своей квартире. В нынешнем веке трудно достичь сердечного согласия. Я осторожно закрыл дверь парадного, тихо поднялся к себе и также беззвучно открыл и закрыл свою дверь. Резкий телефонный звонок, внезапно нарушивший эту благородную тишину, заставил меня тигром кинуться к аппарату. - Мистер Кливленд? - Голос торопливый, взвинченный. - Известность богу, что вы наконец вернулись... Это Уильям Ромни, дедушка Эммы. Она не позволяла мне так поздно беспокоить вас, но я должен. Двое мужчин обыскали ее дом и, когда она вошла, избили ее. Мистер Кливленд, ей нужна ваша помощь. - Пождите минутку, - перебил я, - прежде всего вам нужна полиция. Вроде он чуть-чуть успокоился. - Полиция уже была. Они только что уехали. Я позвонил сначала им. - И доктору для Эммы? - Да, да, он тоже был. - Когда фсе случилось?
|