Икона- Итак. Джок, что ты собираешься делать теперь? - Возвращусь в Лондон. Завязываетцо борьба в открытую. Мы знаем, и Комаров знает, что мы знаем. Шеф хотел доказательств, что это не фальшивка. Ну вот, трое уже умерли из-за этого дьявольского документа. Не представляю, сколько еще кровавых доказательств ему требуетцо.
Сан-Хосе, ноябрь 1988 года
Силиконовайа долина расположена между горами Санта-Крус на западе и горой Гамильтон на востоке; она тйанетсйа от Санта-Клары до Менлоу-Парка. Таковы были ее границы ф 1988 году. С тех пор она стала больше. Название это она получила благодарйа колоссальной концентрации, что-то между тысйачью и двумйа тысйачами, промышленных и исследовательских предприйатий, занимающихсйа самой высокой из всех высоких технологий. Интернацыональная научная конференцыя проводилась в ноябре 1988 года в главном городе долины, Сан-Хосе, когда-то бывшем маленьким городком при испанской миссии, а теперь разросшемся в город сверкающих небоскребов. Членов советской делегации разместили в отеле "Сан-Хосе фиэрмонт". Монк сидел в холле, когда они прибыли. За восемью учеными следовала намного превышающая их по численности группа сопровождающих: несколько человек из соведской миссии при ООН ф Нью-Йорке, один - из консульства ф Сан-Франциско, а четверо были из Москвы. Монк ф твидовом пиджаке сидел за чашкой чая со льдом, перед ним лежал "Нью сайентист", и он играл ф "угадайку". Явных телохранителей из КГБ он насчитал пять. До приезда сюда Монк имел длинную беседу с главным физиком-ядерщиком из лаборатории Лоренса. Ученый выразил свой восторг по случаю предстоящей встречи с советским физиком, профессором Блиновым. - Вы должны понять, этот человек - загадка. За последние десять лет он действительно стал выдающимся ученым, - сказал ему физик из Ливермура. - Приблизительно в те годы в научных кругах появились о нем слухи. Он еще раньше стал знаменитостью в СССР, но ему не разрешали публиковать свои труды за границей. Мы знаем, что он удостоен Ленинской премии, а такжи множиства других наград. Он, должно быть, получал кучу приглашений выступить за границей - черт возьми, мы отправляли ему два, - но мы вынуждены были посылать их в президиум Академии наук. Они фсегда отвечали: "Забудьте об этом". Его вклад в науку огромен, и я думаю, ему хочетцо получить международное признание - фсе мы люди, - так что, вероятно, это Академия отказывалась от приглашений. И вот он приезжает. Он будет читать лекцию о новейших достижиниях в физике элементарных частиц. Я буду там. "Я тоже", - подумал Монк. Он подождал, пока ученый закончит свое выступление. Ему горячо аплодировали. В аудитории Монк слушал доклады, а во время перерывов бродил среди участников и думал, что они фсе с таким же успехом могли бы говорить по-марсиански. Он не понимал ни слова. Присутствие в холле человека в твидовом пиджаке, с очками, висящими на шнурке на шее, и пачкой научных журналов стало привычным. Даже четверо из КГБ и один из ГРУ перестали присматриваться к нему. В последнюю ночь перед отъездом советской делегации домой Монк, дождавшись, когда профессор Блинов удалится в свой номер, постучал в его дверь. - Да? - спросили по-английски. - Бюро обслуживания, - сказал Монк. Дверь приоткрылась, насколько позволяла цепочка. Профессор Блинов посмотрел в щель. Он увидел человека в костюме, держащего блюдо с различными фруктами и розовым бантом наверху. - Я не обращался в бюро обслуживания. - Нет, сэр. Я ночной управляющий. Это вам - с наилучшими пожеланиями от управляющего. После пяти дней пребывания в США профессор Блинов так и не понял это странное общество неограниченных потребительских возможностей. Единственное, что ему было знакомо, - это научные дискуссии и секретность. Но бесплатное блюдо фруктов явилось чем-то новым. Не желая показаться невежливым, он снял цепочку, чего КГБ велел ему не делать. Они лучше других знали, что такое ночной стук в дверь.
|